Сериал «Слово пацана. Кровь на асфальте» вышел в ноябре 2023 на стриминговом сервисе и сразу завоевал звание «народного сериала» уровня «феномен». «Казанский феномен» из 80-х стал феноменом вовлеченности зрителей сегодня по всей России. По количеству просмотров сериал обогнал в российском прокате «Игру в кальмара» и вышел на верхние строчки в поисковых системах. О сериале-феномене кричали на каждом углу. Родители подростков и школьные учителя жаловались на захваченность сериалом подростков сегодня. Сериал обвиняли в романтизации преступности и дурном влиянии на юные умы. Звучали призывы к запрету на его показ. Даже из уст таксиста внезапно вырвалось: «Вот сериал недавно хороший вышел, вы смотрели? Все так и было у нас еще в 2000-х, правда, не в Казани…».



Мне захотелось разобраться, в чем же секрет зрительской вовлеченности в этот сериал сегодня? Почему «Слово пацана» вовлекает в том числе и меня.



Сериал «Слово пацана. Кровь на асфальте» возвращает нас к событиям доперестроечного периода на рубеже 80-х годов. После будет распад Советского Союза и то, что получило хлесткое название «беспредел», которому хронологически предшествовал ряд социальных феноменов. Один из них – феномен стихийного расцвета подростковых полубандитских группировок, которые объединяются по территориальному принципу и удерживают в страхе город Казань в течение 50 лет. Данное явление среди исследователей получило название «казанский феномен». Подобные феномены имели место и в других городах Советского Союза. Возвращение этого феномена в форме сериала на экраны сегодня — любопытный факт. И вот почему.



В своей гениальной книге «Сериал, мир, кризис, женщины», психоаналитик и философ, Жерар Важман называет сериал «языком мира», в котором что-то «идет не так». Сериал не является формой для создания мифа, он его деконструирует. Сериал — это форма для кризиса. Обнаружив узел между сериалом и кризисом, я задалась вопросом о том, что это за кризис, что «идет не так» в современном мире и что в новой сериальной форме говорится об этом? Если сериал не создает миф, в данном случае, это не миф о «казанском феномене», то тогда он есть деконструкция мифа. Что же это за миф деконструирует «Слово пацана»? Это миф об Отце.



«Слово пацана» замещает «Имя Отца». Всплывшие преступления сталинского режима и другие грехи патриархата неизменно затронули вопросы истины, наслаждения самого отца и причины его желания, а также вопрос гарантий. Кто как не Фрейд, воспевший миф о наслаждающемся Отце из «Тотема и табу», а затем Лакан, превративший Отца в «Имя Отца» и в предел на наслаждение, т.е. показавший путь от Отца к логике, могли бы нас сориентировать в беспредельном «Слове пацана»? Беспредел – важное означающее из 90-х, которое именует не что иное как проблему предела наслаждения говорящего тела.



Важман дает еще одно важное указание: «Путь сериала — это путь от клинического симптома к симптому в цивилизации и обратно», и, следуя этому указанию, можно прочертить его траекторию.



Сериал был снят с опорой на книгу Роберта Гараева «Слово пацана. Криминальный Татарстан «1970-2010». Есть и другая, которая стала важным источником для меня – это книга социолога Светланы Стивенсон «Жизнь по понятиям». Уличные группировки в России».



Итак, эта траектория прорисовывается таким образом: упадок/форклюзия отца, формирование пацанских понятий, «портрет война в человеке, формирование первых протогруппировок, «асфальтовая» топография наслаждения, и, наконец, восхождение в зенит объекта, знаменующего собой восхождение капиталистической формы организации связей. Если сначала в «казанском феномене» речь идет о битве подростков за символический авторитет между группировками, то с установлением свободной рыночной экономики в 90-е это становится трамплином в «предпринимательские группировки» и битвой за доступ к верхушке потребления и в дальнейшей интеграции в общество.



Возможно, благодаря исследованию именно подростков, т.е. по сути симптома полового созревания, в котором существует острая необходимость перестройки модальности наслаждения говорящего существа, можно ухватить, в чем же на самом деле заключается роль и функция отца в регуляции экономики наслаждения говорящего тела? Что может гарантировать Отец в период полового созревания на фоне распада монополистической роли государства, в регулировании практически всех сфер жизни и упадка самого Отца?



Вспоминаются слова Михаила Горбачева в начале перестройки из середины 80-х, которые затрагивают далеко не только экономику, но прежде всего экономику наслаждения говорящих тел, обнажающую проблемы прорыва наслаждения: «Видимо, товарищи, всем нам нужно перестраиваться. Всем».



Режиссер сериала Жора Крыжовников нащупал одну из пружин зрительской вовлеченности сегодня, определив сериал как «единственный вид кино, где можно выстроить настоящую трагедию. Где можно быть безусловно правдивым и максимально эмоциональным». Название книги и сериала феноменально удачно – «Слово пацана». Оно затрагивает вопрос «безусловной правдивости» говорящих существ и вовлекает зрителя в парадокс. Парадокс гарантий.

1. Gerard Wajcman «Les series, le monde, la crise, les femmes», Verdier, 2018, p. 21
2. Gerard Wajcman «Les series, le monde, la crise, les femmes», Verdier, 2018, p. 21.

3. Gerard Wajcman «Les series, le monde, la crise, les femmes», Verdier, 2018, p. 21
4.Роберт Гараев «Слово пацана. Криминальный Тартарстан», электронное издание на Литрес
5.Стивенсон, С. Жизнь по понятиям. Уличные группировки в России. Москва : Страна Оз, 2017.
6.лександр Стеванс «Подростковый возраст, симптом полового созревания», опубликовано https://lacan-sinthome.ru/ladolescencesymptomedelapuberte

Все лгут. Октябрята, пионеры, комсомольцы, члены партии, милиция, папы, мамы, братья, идеалы. Александр Койре очень точно подметил: «Современный человек – и здесь мы снова имеем в виду человека в эпоху тоталитарного режима – купается во лжи, дышит ложью, и подчинен лжи в каждый миг своей жизни». И в этом лгущем советском мире одни лишь пацаны, «"мы" улицы», неодураченные дискурсом и дезориентированные бредовыми «пацанскими понятиями» подростки, блуждают в тупиках парадокса, цепляясь за названия городских улиц в поисках пределов обнажившегося влечения смерти, где пространство города становится своеобразной топографией наслаждения.



Парадокс пацана: «Слово пацана истинно. Все остальные слова лгут». Этот парадокс известен с давних пор под названием парадокса лжеца. В классическом варианте он звучит так: «То, что я говорю истинно. Все остальные лгут». Парадокс здесь возникает из-за противоречия. Если то, что вы говорите истинно, то и вы тоже лжете. А если то, что вы говорите ложно, то это опять приводит к противоречию – вы не может утверждать истину. В современном виде это сформулировал Рассел как «каталог всех каталогов не может содержать самого себя». «Пацан сказал – пацан сделал» является попыткой разрешить этот парадокс за счет попытки аннулировать расщепление между словом и актом, и, по сути, гарантией здесь становится сам акт. Пацан становится на место того, кто дает гарантии. Но проблема заключается в том, что когда мы говорим, мы не находимся в измерении акта, а располагаемся в измерении языка и речи, и тех эффектов, которые они производят на говорящее тело. Именно поэтому между актом и мыслью нет связи и «я не есть то, что я говорю».

Этот небольшой теоретический экскурс нужен для того, чтобы разобраться с тем, что такое любая гарантия и на чем она может быть построена. «Гарантия – это прежде всего проблема полноты». Гарантия имеет смысл лишь тогда, когда она внешняя. Но уровне речи нет снаружи, и, таким образом, нет гарантии. Это как если бы внутри был бы знак, что это «истинно». Это есть функция, которую Лакан назвал «Именем Отца». Это функция, которая заставляет верить, что внутри имеется знак того, что это работает, знак того, что ничего не «не хватает». Следствием этого парадокса является то, что истина на уровне речи не может быть гарантирована речью. «Структура языка, знание, мысль, порядок вещей, общество, оказались в своем основании, неконсистентными, не обоснованы». Это означает, что ни одна система, не может доказать свою основательность, прибегая только к самой себе. Другим следствием несуществования гарантии и стало изобретение Лаканом понятия дискурса во множественном числе, т.е. «мы не можем больше говорить о речи в общем, или структуре в общем, но мы должны говорить о речи, согласно определенному типу использования языка, или о структуре, основанной на определенных постулатах, или обществе согласно определенной социальной связи, т.е. согласно определенному дискурсу». Другими словами, любой социальный порядок, структура, система представляет собой лишь замещение на месте отсутствия гарантий.



Что касается уровня речи, коммуникации, то ей можно только доверять и никогда нельзя быть уверенным до конца, что она истинна. И в этом случае, если мы способны в детстве обмануться гарантиями, поверить в Другого, то наше самое внутреннее и интимное становится внешним, экстимным или, если хотите, бессознательным. Жизнь становится не жизнью по понятиям-фикциям, но жизнью по бессознательному, структурированному как язык и подчиненному чистой логике. Лакан показал значимость парадокса для говорящих существ и очертил его последствия в том, что он назвал формулами сексуации, т.е. тем, что представляет собой функцию предела наслаждения у говорящих существ. Другими словами, есть связь между тем, как говорящее существо позиционирует себя в этом парадоксе, на месте исключения или нет, одурачивается ли говорящее существо несуществующими гарантиями и модальностью его наслаждения.



Пацанские понятия – это, по сути, бред гарантий в мире беспредела. Эта система понятий сформировалась с проникновением в сферу массовой коммуникации «преступного кодекса поведения». Стивенсон очень точно подмечает: «Можно с уверенностью предположить, что новые социальные потрясения и кризисы снова неизбежно приведут к выдвижению фигуры бандита на передний план общественной жизни». Эта фигура бандита держится на том, что можно было бы обозначить как «портрет воина в человеке». «Портрет воина» одевает слова пацана.

7. Интервью с Крыжовниковым «Преступление не может быть безнаказанным»: Жора Крыжовников — о пацанах, Достоевском и значках «Рэмбо», https://www.kinopoisk.ru/media/article/4008657/
8. Койре А. Размышления о лжи / пер. с фр. С. С. Шолоховой под ред. А. В. Ямпольской // Ежегодник феноменологической философии.
9. Ж.-А. Миллер «От другого к Другому».
10. Альфредо Зенони «От одного бессознательного к другому».
11. Альфредо Зенони «От одного бессознательного к другому».
12. Стивенсон, С. Жизнь по понятиям. Уличные группировки в России. Москва : Страна Оз, 2017.