О неоразвязывании в ординарном психозе

16 января
6 сеанс
с 12.30 до 14.00

«Если Другой существует, то все можно свести к да или нет. В ситуации, когда Другой существует, есть критерии, есть «распределение»… Но когда Другой не существует, мы не столько в да-или-нет, сколько в более-или-менее.

Кстати, это относится и к истине. Я задался тут вопросом: «Что такое человеческая истина»? В конце концов, это кривая Гаусса. Ее крайние значения выглядят максимально противоположено, в середине — это более-или-менее. Так всегда и выходит. Я подумал, что это и есть решение для наших бед: человеческое реальное предстает в виде кривой Гаусса.

К примеру, здесь, между собой, мы имеем дело с кривой Гаусса. Если мы проверяем гипотезу, мы заранее полагаемся на кривую Гаусса. В конце это магической кривой есть «точно и безусловно» («sur et certain»). Безусловно- это очень редко. Это правда редкий случай в нашей области. Лакан оставлял уверенность за матемой истерии. Затем, есть «уверен, но не совсем», как говорил Лакан. Это другой градус: «мы знаем, что это так, но мы не можем это доказать, свести к формуле. И, наконец, есть «не уверен», «это не точно». Мы работаем в направлении «не уверен». Мы находимся здесь. Это, как говорится, наша вотчина.

Мы можем читать этот сборник, хотя может быть и не полностью весь, приговаривая: «Ох, ну, конечно. Это не точно. В конце концов, нет уверенности».

С Лаканом, мы все время говорили себе: «Это точно. Это так и есть». Но поскольку потом он не говорил уже тоже самое, мы были сконфужены своим «Это точно».

Таким образом, в конце концов, это не точно (ce n'est pas sûr). Это универсальная реплика. В нашем поле мы можем всегда поднять руку и сказать «ce n'est pas sûr». Все зависит от тона, в котором это сказано, от убежденности, наконец, от объекта а, который мы размещаем в этом означающем. Сe n'est pas sûr. Non. Vraiment pas. (Это не точно. Нет. Совсем нет).

Несомненно, именно по этой причине, мы начали с сюрприза, поскольку тогда мы говорим: «Вот это точно меня удивляет» (Ca, c'est sûr, ca m'a surpris). Ж. А. Миллер («Антибское соглашение», стр. 231)

Удивительно, как этот отрывок резонирует с тем, что происходит на нашем семинаре. Скользя между неуверенностью и удивлением, только так, наверное, и можно войти в клинику синтома. В конечном итоге, здесь все настойчивее вопрос о связи между означающим и Реальным, между означающим и наслаждением. Как нам уже известно, ответы на этот вопрос неоднозначны в учении Лакана. И вот один из них: кажимость. Кажимость — это новая категория Лакана, изобретенная после четырех дискурсов. «О дискурсе, который бы не был кажимостью» — название семинара, который пока не переведен на русский язык, но именно он, по словам Ж.А. Миллера, очередной «этап на пути к «борромееву узлу»… «как только мы вводим наслаждение, мы видим как символическое и воображаемое спутываются. Со стороны Вещи, воображаемое и символическое равнозначны… Кажимость как категория — антоним реального». (из курса Ж.А. Миллера «О природе кажимости», 1991 г.)

ведущая: Ирина Макарова
обсуждение: Ирина Север, Егор Цветков, Полина Чижова, Евгений Ермаков, Ольга Никитина