Гаэтан Гасьян Клерамбо, психиатр живший в Париже в начале 20 века, которого Лакан считал своим единственным учителем в психиатрии, а также описавший вариации случаев эротоманического бреда, и отдельный вид эротамаического бреда по Клерамбо.

Несколько слов о Клерамбо. Его имя стойко ассоциируется с тремя вещами : синдромом психического автоматизма, анализом эротоманического бреда и страстью к фотографии драпировок ткани (одна из его фотографий использована на афише КС к 17 ноября). Есть еще один факт, который стоит отметить говоря о Клерамбо, он проводил пользовавшиеся большим успехом клинические презентации больных. О Клерамбо много написано на французском языке, его работы выставлялись в Парижском музее Человека. Впрочем, на русский язык переведен только один труд Клерамбо «Психические автоматизмы».

Эта книга была издана в 2017 году. Перед самим сборником выступлений Клерамбо есть введение Фретте, из которого мы выделили ряд любопытных пунктуаций. Сама книга доступна на различных ресурсах, например, Литресе. https://litres.ru/36984569

Пункутуации:
«В каком стиле следует сегодня писать о Гаэтане Гасьяне де Клерамбо? Его собственный стиль был, говорят, неповторим, что, однако, не помешало одному из тех, кто считал его своим единственным учителем в психиатрии, пытаться ему подражать. Следует ли в манере современного ему Марселя Пруста, элегантно пародируя его аристократический гонгоризм, иронически отдать должное последнему представителю блестящей когорты великих алиенистов, автору тонких семиологических анализов, столь же устарелых, сколь и выделенные им синдромы.
Мы примем более нейтральный стиль историка психиатрии, который позволит нам показать, что интерес к новой публикации «Психического автоматизма», одного из шедевров «Мэтра из Остроконечной башни», не исчерпывается ретро шармом нового открытия памятника психиатрического китча».
🔽
Если я упоминаю легенду, окружающую личность «дона Гаэтано», то это потому, что невозможно «читать Клерамбо» [28], абстрагируясь от легендарных историй, особенно если я, как и психиатры моего поколения, был воспитан рассказами тех из моих учителей, кто был его учениками.
🔽

Какова была практика доктора Г. де Клерамбо, какие больные консультировались у него? Известно, что Специальный лазарет (Infrmerie speсiale) находился в то время на острове Сите, в замке Консьержери, части дворцового комплекса ПалеРояль короля Филиппа Красивого (1268–1314), позднее названного Дворцом Правосудия, когда Карл V обосновался в Лувре, на правом берегу Сены, инициировав тем самым посредством реки разделение политической и судебной власти.
🔽
Демонстрации больных, которые он проводил по средам, привлекали весь Париж и имели такой же успех, как и лекции доктора Шарко по вторникам в больнице Сальпетриер в конце XIX в. Преподавательская деятельность Клерамбо всегда оставалась внеакадемической, так как он наследовал должность главного врача от Эрнеста Дюпре (1862–1921), заведующего кафедрой клиники болезней психики и головного мозга медицинского факультета Парижского университета, который занимал эту должность до тех пор, пока болезнь не вынудила его оставить преподавание. В 1922 г. этой кафедрой стал заведовать Анри Клод (1869–1945). Таким образом, в течение более десяти лет в Париже будут существовать два соперничающих центра преподавания психиатрии, между которыми станут выбирать интерны, оспаривая желаемые позиции. Среди тех, кто последними проходил интернатуру у Клерамбо, были Жак Лакан, Поль Сивадон и Жан Фрете.
🔽
Жак Лакан в 1942 г. взял на себя труд опубликовать в издательстве «Presses Universitaires» два тома G. De Clérambault. Œuvre psychiatrique «Г. де Клерамбо. Психиатрическая деятельность» с предисловием Поля Гиро. Это издание было осуществлено при поддержке Comité des Élèves et des Amis de Clérambault («Комитета учеников и друзей Клерамбо») [13]
🔽
Согласно Полю Гиро, «мечтой мэтра Специального лазарета было подытожить в одной книге труд всей своей жизни» [13]. Однако слепота, заставившая Клерамбо наложить на себя руки, не позволила ему это сделать. Подлинным итогом его деятельности являются 13000 судебномедицинских свидетельств, составленных им за тридцать лет. И это был, можно сказать, поэтический, ибо Гиро сранивает искусство составления составления свидетельств с сочинением стихов: «Если безупречный сонет стоит длинной поэмы, то хорошо написанное свидетельство вполне стоит наблюдения; но почти так же трудно написать хорошее свидетельство, как и безупречный сонет» [13, p. IX]. Все искусство заключается здесь в том, чтобы «выделить группу реальных, а не книжных симптомов, классифицировать их согласно психологической иерархии, учесть все особенности больного, выяснить прошлое и нередко, предвидеть будущее… Составление «свидетельства по мерке, впору» есть искусство и одновременно наука. Никто в этом не преуспел так, как Клерамбо, особенно в трудных случаях.
На одной или двух страницах несравненной содержательности и точности он умел излагать материал, который другие не были способны отразить в бесконечных судебно-медицинских отчетах». Imperatoria brevitas 1  [13].