1 сеанс
15 ноября 2006 г.
15 ноября 2006 г.
Самое последнее учение Лакана
Jacques-Alain Miller Première séance du Cours (mercredi 15 novembre 2006)
Je vous apporterai aujourd'hui une perspective, à partir d'un point qui est d’après-coup.
Сегодня я предложу вам перспективу, исходящую из точки, которая является, так сказать, в последействии.
Inopinément, ce qui ne veut pas dire de façon inopportune, même si cela vous a importuné, je me suis trouvé l'an dernier par trois fois marquer, et de façon non feinte, la distance que je prenais ou plutôt qui se prenait, de ce Je qui vous parle, à la disance lacanienne. J'écris ces deux mots, voisins : Distance et disance.
Неожиданно, что не означает неуместно, даже если это вас утомило, в прошлом году я оказался трижды в ситуации, когда отметил, и сделал это искренне, дистанцию, которую я занял или, скорее, которая установилась сама собой между этим Я, что сейчас говорит с вами, и так называемой лакановской дизанцией (прим.ред.: согласно Дамурет и Пишон disance" (от фр. "dire" — говорить) – язык, употребляемый
представителями одной профессии. Чаще всего он наполнен профессиональными терминами, неизвестными другим говорящим на этом языке, на русском языке это относится к профессиональным жаргонизмам. Решено оставить без перевода, взять кальку изменив окончание на -ия, сохранив сходство с дистанцией, о чем идет речь дальше). Я пишу эти два близких слова: дистанция и дизанция.
Je dis la disance. Ça n'est pas un mot que j'ai forgé, c’est un terme qui a été introduit par Damourette et Pichon, dans leur Essai de grammaire de la langue française où Lacan a puisé.
Я говорю дизанция. Это слово придумал не я, это термин, введенный Дамуреттом и Пишоном в их “Эссе грамматики французского языка”, откуда черпал это и Лакан.
Il a d'ailleurs eu un rapport personnel avec Édouard Pichon qui était, outre grammairien, psychanalyste, et qui a accueilli le jeune Lacan dans le milieu, favorablement. Il lui a consacré un article où il déplore néanmoins, déjà, son caractère incompréhensible.
Кроме того у него были личные отношения с Эдуаром Пишоном, который был не только грамматистом, но и психоаналитиком, благожелательно принявшим молодого Лакана в свое сообщество. И он даже посвятил ему статью, в которой уже тогда сожалел о его непонятности.
Alors qu'est-ce que la disance ? C'est la langue telle qu'elle est parlée par les gens d'un métier.
Comme le note avec bon sens nos auteurs il y a des habitudes professionnelles. Les termes techniques, ici, désignent les actes, les outils, les produits, d'un mode de l'activité humaine qui sont assez souvent ignorés du gros de la nation.
Так что же такое дизанция? Это язык, на котором говорят представители какой-то профессии. Как разумно отмечают наши авторы, существуют профессиональные привычки. Технические термины здесь обозначают действия, инструменты, продукты определенного вида человеческой деятельности, которые зачастую игнорируются основной частью населения.
Je dis disance lacanienne car cette langue me semble aujourd'hui d'une extension suffisante pour qu'on lui épargne le nom de jargon, qui est plus péjoratif, bien entendu.
Un jargon, c'est la langue parlée qui décide par un de ces milieux, du recours soit par intérêt, soit par fantaisie, soit par tradition particulière, à des tours ou des vocables incompréhensibles par les non-initiés.
Я говорю лакановская дизанция, потому что этот язык, как мне кажется, сегодня приобрел уже достаточно широкое распространение, чтобы его не нужно было называть жаргоном, что, конечно, звучит более уничижительно.
Жаргон- это речь, которой пользуются в определенных кругах, прибегая к особым оборотам или выражениям, зачастую непонятным для непосвященных, будь то из интереса, из прихоти или из уважения к какой-то собственной традиции.
Donc je préfère disance.
Alors la distance dont je parlais, la distance où j’ai été à un moment de la disance lacanienne, s'est l'an dernier suturée, puisque, vous en êtes témoin, j’ai repris mon train-train et celui-ci nous a mené jusqu'à la fin de l'année, a couvert le Séminaire D'un Autre à l'autre.
Поэтому я предпочитаю дизанция.
Итак, та дистанция, о которой я говорил, дистанция, в которой я оказался в определенный момент по отношению к лакановской дизанции, в прошлом году она сомкнулась, сшилась, поскольку, вы сами были тому свидетелями, я вернулся к своему привычному ритму, и этот ритм довел нас до конца года, охватив Семинар “От Другого к другому”.
Si je rappelle cette distance de la disance, où j'ai été, c'est qu'en définitive elle m’est précieuse et c'est sur elle que je voudrais maintenant fixer ma position de cette année.
Oh ! En fait, le dis-je, peut-être sans le savoir depuis toujours, ai-je été dans cette distance de la disance. Et peutêtre, peut-être est-ce cela le secret de ce qu'on appelle - c'est de l'extérieur que je le reçois - le secret de ce qu'on appelle ma clarté.
Я напоминаю о той дистанции по отношению к дизанции, в которой я находился, потому что, в конечном счете, она мне дорога, и именно на этой дистанции я бы хотел закрепить свою позицию в этом году.
О! На самом деле, я вам скажу, возможно, я всегда, пусть даже не осознавая этого, находился в этой дистанции от дизанции. И может быть, именно в этом - может быть - и заключается секрет того, что называют - я слышу это со стороны - секретом моей ясности.
Elle tient peut-être à ce qu’en définitive je m’efforce de ne pas me laisser porter par la disance des psychanalystes.
Et aussi à distance de la disance que je laisse à Lacan, son dire, la responsabilité de son dire, le trait singulier de son dire, qui est toujours amorti dans la disance.
Возможно, эта ясность держится на том, что я, в конечном счете, стараюсь не позволять себе быть унесенным потоком дизанции психоаналитиков.
И также на той дистанции по отношению к дизанции, которую я оставляю за Лаканом - его высказыванием, ответственность за его высказывание, уникальной чертой его высказывания, которое всегда сглаживается внутри дизанции.
Lacan l’a formulée, assumée, sa singularité, d’une façon évidemment énigmatique quand il disait, dans son Séminaire sur Joyce, intitulé Le sinthome, ceci, qui est page 132 : « C'est dans la mesure où Freud a vraiment fait une découverte - à supposer que cette découverte soit vraie - que l'on peut dire que le réel [j’ajoute la catégorie du réel, dont il est question dans ce Séminaire] que l'on peut dire que le réel est ma réponse symptomatique. »
Лакан сформулировал и принял свою сингулярность, разумеется в загадочной манере, когда сказал в своем Семинаре о Джойсе под названием “Синтом” следующее, на странице 132: «Именно поскольку Фрейд действительно совершил открытие, предполагая, что это открытие истинно, можно сказать, что Реальное [я добавляю категорию Реального, о которой идет речь в этом Семинаре], можно сказать, что Реальное - это мой симптоматический ответ».
La découverte supposée vraie, en l'occurrence c'est celle de l'inconscient.
Lacan dit aussi dans la même page « Disons que c'est dans la mesure où Freud a articulé l'inconscient que j'y réagis ». Le réel serait ainsi une réaction d'Un, d’Un seul, à l'articulation freudienne de l'inconscient.
Открытие, предполагаемое истинным - это, разумеется, открытие бессознательного.
Лакан также говорит на той же странице: «Скажем, что именно в той мере, в какой Фрейд артикулировал бессознательное, я на это реагирую». Таким образом, Реальное предстало бы как реакция Одного, совсем Одного, на фрейдовскую артикуляцию бессознательного.
Les deux mots sont dits réaction et réponse. La réponse est évidemment d'un ordre plus complexe que celui de la réaction. Mais peut-être n’est-ce pas le terme le moins significatif, significatif de ce que Lacan est là, se suppose être, dans un traumatisme.
Comment l’entendre ?
Произнесены два слова: реакция и ответ. Ответ, очевидно, принадлежит к более сложному порядку, чем реакция. Но, возможно, этот выбор понятия не случаен - напротив, он указывает на то, что Лакан здесь находится, или, скорее, мыслит себя находящимся, внутри травматизма.
Как это понимать?
De cette façon-ci, qui est simple, que la découverte de Freud fait trou dans le discours universel. C’est au moins la perspective que Lacan a adoptée d'emblée concernant Freud. Et on peut dire que ce que nous appelons par convention « l'enseignement de Lacan » constitue dans son ensemble une réponse à ce trou.
Вот таким простым образом, открытие Фрейда проделывает дыру в универсальном дискурсе. Это, по меньшей мере, та перспектива, которую Лакан изначально занял по отношению к Фрейду. И можно сказать, то, что мы по соглашению называем «учением Лакана», в целом представляет собой ответ на эту дыру.
Sous des modes variés Lacan démontre incessamment que cette découverte ne trouve à se loger dans aucun discours qui l’ait précédée. C'est ce trou dans le discours universel qui est la perspective qu’il a prise sur Freud, qui l’a précipité dans l'élaboration multiple du discours analytique, supplémentaire, pour donner un logis à la découverte de Freud.
Разными способами Лакан постоянно показывает, что это открытие не может найти себе места ни в одном из дискурсов, которые ему предшествовали. Именно эта дыра в универсальном дискурсе и есть та перспектива, которую он занял по отношению к Фрейду, и именно она подтолкнула его к множественной разработке аналитического дискурса как дополнительного, чтобы дать открытию Фрейда место, где оно могло бы укорениться.
Lacan a parlé de l'événement Freud, signalant par ce terme la coupure que Freud introduisait, ce qui a pu s'en répandre, mais je dirais volontiers le traumatisme Freud.
Лакан говорил о событии Фрейда, указывая этим понятием на разрез, который внес Фрейд, и на то, что могло бы от него распространиться, но я бы охотнее назвал это травматизмом Фрейда.
Parce que l'événement - et Lacan y revient tant et plus à chacun de ses tours et détours - l'événement Freud a été d'emblée méconnu, tamponné, au point que Lacan puisse dire, dans un texte auquel je viendrai, que la peste, la fameuse, que Freud s'imaginait apporter, sur le chemin des États-Unis d'Amérique, s'est en fait révélée anodine. Le public s'en arrange.
Потому что событие - а Лакан возвращается к нему снова и снова, на каждом своем поворо
те и обходном пути - событие Фрейда с самого начала оказалось непризнанным, приглушенным, до такой степени, что Лакан мог сказать в одном из текстов, к которому я еще вернусь, что та самая знаменитая чума, которую, Фрейд воображал себе, направляясь в Соединенные Штаты Америки, в действительности оказалась безвредной. Общество легко от нее отделалось.
Eh bien, ce qui nous reste comme enseignement de Lacan est ce qui provient de quelqu'un qui ne s’en est pas arrangé.
On peut dire que cet enseignement, qui est là présent ici, entre nous, que cet enseignement, son ambition est de répercuter le traumatisme Freud, enfin ce qu'on prendre dans les rets d'une dialectique c'est en fait, dans cette perspective, les répercussions d'un traumatisme.
Итак, то, что нам остается как учение Лакана - это то, что исходит от того, кто не навел в нем порядок.
Можно сказать, что это учение, которое присутствует здесь между нами, что его замысел/амбиции - отразить травматизм Фрейда, и, наконец, если поймать это в сеть диалектики, то с этой точки зрения, это представляет собой восстановления травматизма.
Et, Lacan, au fond l’a dit, dans la même page que je citais tout à l'heure, à propos de l'énoncé du réel sous la forme d'une écriture, des nœuds ; l’énoncé du réel sous cette forme, dit-il, a la valeur d'un traumatisme.
Il le tempère, il l’explique, en parlant du forçage d’une nouvelle écriture.
Лакан, в сущности, это сказал, на той же странице, которую я уже цитировал выше, говоря о высказывании Реального в форме письма, узлов; высказывании Реального в этой форме, говорит он, имеет значение травматизма.
Он уравновешивает это, объясняет, говоря о принуждении к новому письму.
Voilà qui donne à nos sages études un dramatisme dans lequel je ne compte pas vous installer. Je préfère vous installer dans la difficulté.
Précisément en visant, autant que je puisse le repérer, je le repère par rapport à moi bien entendu, je repère ce qui n'est pas passé dans la disance.
Вот что придает нашим премудрым занятиям драматизм, в который я не собираюсь вас погружать. Я предпочитаю погрузить вас в трудность.
Именно стараясь, насколько я могу это уловить, разумеется, я отслеживаю это по отношению к себе, - уловить то, что не прошло через дизанцию.
Et pour vous installer, nous installer dans la difficulté, je prendrai ce que j'ai fait ici photocopier, le dernier texte si bref, du recueil que j'ai confectionné des Autres écrits, que vous trouvez dans le livre pages 571 à 573.
Il m’est arrivé d'y venir rapidement quelquefois. Il est daté du 17 mai 1976 alors que le Séminaire du Sinthome est clôt le 11 mai. Il est donc écrit dans la suite immédiate de ce Séminaire et il mérite d'être lu de près.
И чтобы погрузить вас, нас с вами, внутрь трудности, я возьму то, что распорядился здесь отксерокопировать, последний, очень короткий текст из сборника, который я составил под названием Autres écrits, вы найдете в книге на страницах с 571 по 573.
Как-то я уже вскользь к нему обращался. Этот текст датирован - 17 мая 1976 года, в то время как Семинар “Синтом” завершился 11 мая. Следовательно, он написан сразу вслед за этим Семинаром и заслуживает внимательного прочтения.
Comme je ne vous l’ai pas annoncé vous n’avez pas ce texte sous les yeux, il va donc falloir que je vous le débite soigneusement. D'abord son début. J'abrège quand il faut ; je vous demande d’écouter comment raisonne la première phrase de ce texte.
C'est fait pour couper court et aller au centre de la question. J’ai l’intention d'être bref aujourd'hui. « Quand l'espace d'un lapsus, n’a plus aucune portée de sens [entre parenthèses] (ou interprétation), alors seulement on est sûr qu’on est dans l'inconscient ».
Так как я заранее вам не сообщил, у вас сейчас нет этого текста перед глазами, поэтому мне придется внимательно его вам прочесть. Начну с самого начала. Я буду сокращать там, где это необходимо, прошу вас прислушаться к тому, как резонирует первая фраза этого текста.
Она устроена так, чтобы отсечь все лишнее и сразу перейти к самому центру вопроса. Сегодня я намерен быть кратким. «Когда пространство ляпсуса больше не несет в себе никакого смысла [в скобках] (или интерпретации), только тогда можно быть уверенными, что находимся в бессознательном».
On peut croire que c'est connu puisque la valeur, les non-sens, est depuis toujours par Lacan soulignée, mise en fonction, néanmoins ce que cette phrase très surprenante, si on la remarque de près, comporte, c'est la disjonction entre l'inconscient et l'interprétation.
Une exclusion entre ces deux fonctions, je dis fonction pour inconscient puisque dans le même texte Lacan parle en effet de la fonction inconsciente.
Une disjonction entre l'inconscient et l'interprétation.
Можно было бы подумать, что это уже известно, ведь значение бессмыслицы Лакан подчеркивает и вводит в работу с самого начала. Тем не менее, если внимательно прислушаться к этой весьма неожиданной фразе, становится ясно, что в ней содержится, дизъюнкция между бессознательным и интерпретацией.
Исключение между этими двумя функциями. Я говорю “функция применительно к бессознательному”, поскольку в этом же тексте Лакан действительно говорит о бессознательной функции.
Дизъюнкция между бессознательным и интерпретацией.
Ça, c'est de nature à faire vaciller ce que nous croyons savoir de l'articulation de l'inconscient. C'est par exemple tout à l'envers de la thèse selon laquelle - thèse développée dans le Séminaire VI de Lacan, Le désir et son interprétation - thèse selon laquelle le désir – inconscient - c'est son interprétation.
Ici, au contraire, nous avons à placer une double barre qui indique la coupure, la déconnexion entre le signifiant du lapsus et le signifiant de l'interprétation.
Это ставит под сомнение это заставляет пошатнуться то, что как нам кажется, мы знаем об артикуляции бессознательного. Это, например, полная противоположность тезису, который развивался в Семинаре VI Лакана «Желание и его интерпретация», согласно которому желание - бессознательное - и есть его интерпретация.
Здесь же, напротив, нам нужно поставить двойную черту, которая указывает на разрез, на отсоединение означающего ляпсуса и означающего интерпретации.
Et, nous nous trouvons là atteindre, à son point, à sa jonction, d'un lien, du fameux S1 et du fameux S2, qui sont de notre disance - signifiant premier, signifiant second - le minimum inscriptible de la chaîne signifiante et qui comporte, quand elle embraye, quand S1 embraye sur S2, que le signifiant 1 représente le sujet pour l'autre signifiant, le S2.
Мы как раз и подходим к той точке, к тому соединению/стыку, которое представляет собой связь между знаменитым S1 и знаменитым S2, которые принадлежат нашей дизанции - первое означающее, второе означающее - это минимально возможная запись означающей цепочки, которая включает, когда происходит сцепление, - когда S1 сцепляется с S2, - то, что означающее 1 представляет субъекта для другого означающего - для S2.
Or ce qui dans cette phrase peut être imperceptible, d'être placée en ouverture, pas en ouverture de ce texte mais en clôture du Séminaire sur Joyce, cette phrase comporte, si on aligne comme je le fais ici, que S1 ne représente rien. Vous n’avez pas un signifiant représentatif.
Ça, ça attaque ce qui est pour nous le principe même de l'opération psychanalytique, pour autant que la psychanalyse a son départ dans l'établissement minimal, S1-S2, dans l'établissement du transfert.
А то, что в этой фразе может остаться незаметным, это ее расположение в качестве вступления, но не к этому тексту, а в качестве заключения Семинара о Джойсе, эта фраза содержит в себе, если выстраивать ее так, как я делаю здесь, идею о том, что S1 ничего не представляет. У вас нет репрезентирующего означающего.
А это подрывает сам принцип аналитической операции, поскольку психоанализ исходит из минимального установления S1-S2, из установления переноса.
Là, S1-S2 trouve une autre écriture, homologue. Lacan l'introduit dans sa « Proposition sur le psychanalyste de l'École » que vous trouvez page 248 des Autres écrits.
Là, S1 c’est, pour qu’on ne s’y trompe pas, le signifiant du transfert, dans son lien à S2 qui est signifiant quelconque et Lacan inscrit pour le fixer une petite lettre q minuscule.
В этом месте S1-S2 получает другое, гомологичное написание. Лакан вводит его в своем «Предложении о психоаналитике Школы», которое вы найдете на странице 248 Autres écrits.
Там S1, чтобы не ошибиться, является означающим переноса, в его связи с S2, которое является каким-либо означающим, Лакан дописывает к нему маленькую букву q, чтобы это зафиксировать.
Et c'est traduire, en terme de signifiant la relation qui s'établit conditionnant l'opération analytique.
Et c’est de ce lien que se trouve produit en position de signifié, sous la barre que vous placerez en dessous du signifiant du transfert, pour y inscrire le sujet, le fameux sujet supposé savoir.
И это способ перевести в понятии означающего то отношение, которое устанавливается и обусловливает аналитическую операцию.
И именно из этой связи оказывается произведенным, в позиции означаемого, под чертой, которую вы проведете под означающим переноса, чтобы туда вписать субъекта, того самого знаменитого субъекта предположительно знающего.
C'est le sujet qui résulte de ce que la connexion s'établisse. Et alors, sur ce mode, que je disais de signifié, se trouve désormais présent le savoir supposé, l'ensemble faisant savoir des signifiants dans l'inconscient, dit Lacan.
Этот субъект возникает из-за того, что устанавливается это соединение. И тогда, в этом модусе, который я только что назвал означаемым, оказывается отныне присутствующим предполагаемое знание - то самое знание, которое как говорит Лакан, составляет множество, образующее знание означающих в бессознательном. множество, образующее знание означающих
Il faut que cet embrayage s’établisse d'un signifiant à l’autre pour qu'il en résulte un effet de sens, spécial, qui dit quelque chose là pour le coup à tout le monde et qui n'est pas une expression spécialisée, le sujet supposé savoir - tout le monde arrive peu ou prou à donner un sens à ça sans passer par la disance lacanienne - se trouve alors mobiliser comme nous disons, mobiliser des signifiants dans l'inconscient.
Необходимо, чтобы это сцепление одного означающего с другим установилось, чтобы из него возник эффект смысла, особый эффект, который говорит что-то там для каждого и который не является специализированным выражением, субъект предположительно знающий - почти каждый, в той или иной мере, способен придать этому выражению смысл, не прибегая к лакановской дизанции - этот субъект оказывается тогда тем, кто мобилизует, как мы говорим, мобилизует означающие в бессознательном.
Au cours de l'analyse, ce sera ça, le statut de l'inconscient. Il prend son statut de cette position supposée et on sait que Freud, après tout jusqu'au bout, a conservé à l'inconscient le statut d'une hypothèse, en tout cas pas vérifiable par les moyens auxquels elle songeait à faire appel, les sciences de la nature.
В ходе анализа именно это и будет статусом бессознательного. Оно получает свой статус из этой позиции предположительности и известно, что Фрейд, до самого конца сохранял за бессознательным статус гипотезы - во всяком случае, гипотезы, не поддающейся проверке теми средствами, к которым он намеревался обратиться, - средствами естественных наук.
Et c'est ainsi que le statut que nous reconnaissons à partir de là à l'inconscient, c'est un statut transférentiel. C'est ce qui m’a amené d'ailleurs à parler simplement d’inconscient transférentiel.
Et c'est ainsi que le transfert, loin d'être effet de l'inconscient prend dans tout ce qui est passé de Lacan dans la disance, prend au contraire une place, bien plutôt une place de cause.
И именно так статус, который мы с этого момента признаем за бессознательным - это статус трансферентного/переносного. Вот почему, кстати, я стал говорить просто о трансферентном бессознательном.
И именно так перенос, далеко не будучи эффектом бессознательного, занимает - во всем, что в учении Лакана произошло в дизанции - берет, напротив, скорее место причины.
C'est par le transfert qu’on rend présent, qu’on mobilise et qu’on lit l'inconscient. Quand Lacan articule le transfert à partir du sujet supposé savoir, il le lie très étroitement à l'inconscient puisque on voit écrire dans son texte « Télévision », dans les Autres écrits page 543 : « Qu'une manifestation symptomatique de l'inconscient est comme tel rapport au sujet supposé savoir », ce qui permet de dire, dans cette optique, que l'inconscient freudien, c'est l'inconscient transférentiel et qu'il suppose le lien de S1 et S2.
Именно через перенос мы делаем бессознательное присутствующим, активируем/мобилизуем и читаем его. Когда Лакан артикулирует перенос, исходя из субъекта предположительно знающего, он тем самым очень тесно связывает перенос с бессознательным, поскольку можно прочитать в его тексте «Телевидение», в Autres écrits, стр. 543: «Симптоматическое проявление бессознательного как такового - есть отношение к субъекту предположительно знающему», что позволяет сказать, в этой оптике, что фрейдовское бессознательное - это трансферентное бессознательное и оно предполагает связь между S1 и S2.
D'où au fond cette distinction qu’on peut faire pour s’y retrouver entre le sujet qui consiste dans le savoir des signifiants et le sujet supposé à ce savoir. Dans l’état de consistance où on a, pour reprendre le terme sartrien, un en-soi, et on pourrait imaginer que par le fait que le sujet vient à être supposé à ce savoir il a là le statut de pour-soi.
Отсюда, в сущности, то различие, которое можно провести, для лучшего ориентирования, между субъектом, который состоит в знании означающих, и субъектом предполагаемым к этому знанию. В состоянии консистентности, где у нас, чтобы использовать сартровский термин, есть «в-себе», и можно было бы представить, что благодаря тому, что субъект оказывается предполагаемым к этому знанию, он получает статус «для-себя».
On va retrouver ce soi, on le retrouve précisément parce que cette mince phrase des débuts nie l'inconscient transférentiel. On est sûr qu'on est dans l'inconscient quand l’espace d’un lapsus n’a plus aucune portée de sens ou d’interprétation. Ça veut dire : on est sûr qu'on est dans l'inconscient quand il n’y a pas cette connexion transférentielle, opérée.
И мы вновь встречаем это «себе», мы его вновь встречаем именно потому, что эта короткая фраза, произнесенная с первых шагов, отрицает трансферентное бессознательное. Можно быть уверенным, что находимся в бессознательном тогда, когда пространство ляпсуса больше не несет никакого смысла или возможности интерпретации. Это значит: можно быть уверенным, что мы находимся в бессознательном именно тогда, когда трансферентное соединение не установлено, не работает.
Et c’est ainsi que la deuxième phrase, plus brève, que Lacan ajoute à son ouverture c’est, ça fait très peu lacanien, il peut se le permettre, mais il faut encore, là, un forçage pour réussir à inclure ça, un bout de phrase qui porte sur le on est sûr, on le sait – virgule – soi - point.
Et qui est ce soi, ce soi qui sait que ça n’a ni queue ni tête, ni sens ni interprétation ? On a ici un on qui n'est pas comme Lacan a pu jouer avec celui de l'inconscient, on a un on qui est soi.
Именно так появляется вторая, еще более короткая фраза, которую Лакан добавляет к своему вступлению, звучит она почти не по-лакановски, он может себе это позволить, но чтобы включить ее, здесь снова требуется некоторое усилие, этот кусочек фразы, который касается «(мы) уверены, (мы) это знаем - запятая - себя - точка».
И кто это «себя», это «себя», которое знает, что все это не имеет ни начала, ни конца, ни смысла, ни интерпретации? Здесь у нас есть некое «мы», но не то «мы», с которым Лакан играл, говоря о бессознательном, у нас «мы», которое есть «себя».
Eh bien ce que je relève, avec ce petit bout de phrase de Lacan, c'est que c’est un savoir du soi tout seul.
Ça ne se passe pas dans le fameux registre de l'intersubjectivité et pas même dans celui de l’intersignifiance entre S1 et S2. S’installe dès le début cette étrange être coupé, qui est seul.
Так вот, то, что я отмечаю в этом маленьком отрывке фразы Лакана - именно, что это знание одно само по себе (le soi tout seul) .
Это не происходит в пресловутом регистре интерсубъективности и даже не в регистре интерзначимости между S1 и S2. С самого начала устанавливается это странное/инородное отсеченное бытие, само по себе (seul).
Ça se vérifie par la suite des textes, qui permet, même, de saisir ce que Lacan formule à sa manière entre les lignes. Mais il suffit, dit-il, que s’y fasse attention pour qu'on en sorte. Ah !
On voit bien qu’ici nous n'avons pas le Je ou le moi comme sujet du verbe, on a un s’y fasse attention, fait attention s’y fasse, pour qu'on en sorte, de l'inconscient.
Это верифицируется последовательностью текстов, которая позволяет даже уловить то, что Лакан на свой лад формулирует между строк. Но, говорит он, достаточно, чтобы туда было направлено внимание, чтобы мы из этого вышли. Ах!
Здесь ясно видно, что у нас нет ни Я (Je), ни я (moi) в качестве субъекта глагола, у нас есть некое «обратить на это внимание», обратить внимание здесь превращается в то, что мы выходим из бессознательного.
Je vous apporterai aujourd'hui une perspective, à partir d'un point qui est d’après-coup.
Сегодня я предложу вам перспективу, исходящую из точки, которая является, так сказать, в последействии.
Inopinément, ce qui ne veut pas dire de façon inopportune, même si cela vous a importuné, je me suis trouvé l'an dernier par trois fois marquer, et de façon non feinte, la distance que je prenais ou plutôt qui se prenait, de ce Je qui vous parle, à la disance lacanienne. J'écris ces deux mots, voisins : Distance et disance.
Неожиданно, что не означает неуместно, даже если это вас утомило, в прошлом году я оказался трижды в ситуации, когда отметил, и сделал это искренне, дистанцию, которую я занял или, скорее, которая установилась сама собой между этим Я, что сейчас говорит с вами, и так называемой лакановской дизанцией (прим.ред.: согласно Дамурет и Пишон disance" (от фр. "dire" — говорить) – язык, употребляемый
представителями одной профессии. Чаще всего он наполнен профессиональными терминами, неизвестными другим говорящим на этом языке, на русском языке это относится к профессиональным жаргонизмам. Решено оставить без перевода, взять кальку изменив окончание на -ия, сохранив сходство с дистанцией, о чем идет речь дальше). Я пишу эти два близких слова: дистанция и дизанция.
Je dis la disance. Ça n'est pas un mot que j'ai forgé, c’est un terme qui a été introduit par Damourette et Pichon, dans leur Essai de grammaire de la langue française où Lacan a puisé.
Я говорю дизанция. Это слово придумал не я, это термин, введенный Дамуреттом и Пишоном в их “Эссе грамматики французского языка”, откуда черпал это и Лакан.
Il a d'ailleurs eu un rapport personnel avec Édouard Pichon qui était, outre grammairien, psychanalyste, et qui a accueilli le jeune Lacan dans le milieu, favorablement. Il lui a consacré un article où il déplore néanmoins, déjà, son caractère incompréhensible.
Кроме того у него были личные отношения с Эдуаром Пишоном, который был не только грамматистом, но и психоаналитиком, благожелательно принявшим молодого Лакана в свое сообщество. И он даже посвятил ему статью, в которой уже тогда сожалел о его непонятности.
Alors qu'est-ce que la disance ? C'est la langue telle qu'elle est parlée par les gens d'un métier.
Comme le note avec bon sens nos auteurs il y a des habitudes professionnelles. Les termes techniques, ici, désignent les actes, les outils, les produits, d'un mode de l'activité humaine qui sont assez souvent ignorés du gros de la nation.
Так что же такое дизанция? Это язык, на котором говорят представители какой-то профессии. Как разумно отмечают наши авторы, существуют профессиональные привычки. Технические термины здесь обозначают действия, инструменты, продукты определенного вида человеческой деятельности, которые зачастую игнорируются основной частью населения.
Je dis disance lacanienne car cette langue me semble aujourd'hui d'une extension suffisante pour qu'on lui épargne le nom de jargon, qui est plus péjoratif, bien entendu.
Un jargon, c'est la langue parlée qui décide par un de ces milieux, du recours soit par intérêt, soit par fantaisie, soit par tradition particulière, à des tours ou des vocables incompréhensibles par les non-initiés.
Я говорю лакановская дизанция, потому что этот язык, как мне кажется, сегодня приобрел уже достаточно широкое распространение, чтобы его не нужно было называть жаргоном, что, конечно, звучит более уничижительно.
Жаргон- это речь, которой пользуются в определенных кругах, прибегая к особым оборотам или выражениям, зачастую непонятным для непосвященных, будь то из интереса, из прихоти или из уважения к какой-то собственной традиции.
Donc je préfère disance.
Alors la distance dont je parlais, la distance où j’ai été à un moment de la disance lacanienne, s'est l'an dernier suturée, puisque, vous en êtes témoin, j’ai repris mon train-train et celui-ci nous a mené jusqu'à la fin de l'année, a couvert le Séminaire D'un Autre à l'autre.
Поэтому я предпочитаю дизанция.
Итак, та дистанция, о которой я говорил, дистанция, в которой я оказался в определенный момент по отношению к лакановской дизанции, в прошлом году она сомкнулась, сшилась, поскольку, вы сами были тому свидетелями, я вернулся к своему привычному ритму, и этот ритм довел нас до конца года, охватив Семинар “От Другого к другому”.
Si je rappelle cette distance de la disance, où j'ai été, c'est qu'en définitive elle m’est précieuse et c'est sur elle que je voudrais maintenant fixer ma position de cette année.
Oh ! En fait, le dis-je, peut-être sans le savoir depuis toujours, ai-je été dans cette distance de la disance. Et peutêtre, peut-être est-ce cela le secret de ce qu'on appelle - c'est de l'extérieur que je le reçois - le secret de ce qu'on appelle ma clarté.
Я напоминаю о той дистанции по отношению к дизанции, в которой я находился, потому что, в конечном счете, она мне дорога, и именно на этой дистанции я бы хотел закрепить свою позицию в этом году.
О! На самом деле, я вам скажу, возможно, я всегда, пусть даже не осознавая этого, находился в этой дистанции от дизанции. И может быть, именно в этом - может быть - и заключается секрет того, что называют - я слышу это со стороны - секретом моей ясности.
Elle tient peut-être à ce qu’en définitive je m’efforce de ne pas me laisser porter par la disance des psychanalystes.
Et aussi à distance de la disance que je laisse à Lacan, son dire, la responsabilité de son dire, le trait singulier de son dire, qui est toujours amorti dans la disance.
Возможно, эта ясность держится на том, что я, в конечном счете, стараюсь не позволять себе быть унесенным потоком дизанции психоаналитиков.
И также на той дистанции по отношению к дизанции, которую я оставляю за Лаканом - его высказыванием, ответственность за его высказывание, уникальной чертой его высказывания, которое всегда сглаживается внутри дизанции.
Lacan l’a formulée, assumée, sa singularité, d’une façon évidemment énigmatique quand il disait, dans son Séminaire sur Joyce, intitulé Le sinthome, ceci, qui est page 132 : « C'est dans la mesure où Freud a vraiment fait une découverte - à supposer que cette découverte soit vraie - que l'on peut dire que le réel [j’ajoute la catégorie du réel, dont il est question dans ce Séminaire] que l'on peut dire que le réel est ma réponse symptomatique. »
Лакан сформулировал и принял свою сингулярность, разумеется в загадочной манере, когда сказал в своем Семинаре о Джойсе под названием “Синтом” следующее, на странице 132: «Именно поскольку Фрейд действительно совершил открытие, предполагая, что это открытие истинно, можно сказать, что Реальное [я добавляю категорию Реального, о которой идет речь в этом Семинаре], можно сказать, что Реальное - это мой симптоматический ответ».
La découverte supposée vraie, en l'occurrence c'est celle de l'inconscient.
Lacan dit aussi dans la même page « Disons que c'est dans la mesure où Freud a articulé l'inconscient que j'y réagis ». Le réel serait ainsi une réaction d'Un, d’Un seul, à l'articulation freudienne de l'inconscient.
Открытие, предполагаемое истинным - это, разумеется, открытие бессознательного.
Лакан также говорит на той же странице: «Скажем, что именно в той мере, в какой Фрейд артикулировал бессознательное, я на это реагирую». Таким образом, Реальное предстало бы как реакция Одного, совсем Одного, на фрейдовскую артикуляцию бессознательного.
Les deux mots sont dits réaction et réponse. La réponse est évidemment d'un ordre plus complexe que celui de la réaction. Mais peut-être n’est-ce pas le terme le moins significatif, significatif de ce que Lacan est là, se suppose être, dans un traumatisme.
Comment l’entendre ?
Произнесены два слова: реакция и ответ. Ответ, очевидно, принадлежит к более сложному порядку, чем реакция. Но, возможно, этот выбор понятия не случаен - напротив, он указывает на то, что Лакан здесь находится, или, скорее, мыслит себя находящимся, внутри травматизма.
Как это понимать?
De cette façon-ci, qui est simple, que la découverte de Freud fait trou dans le discours universel. C’est au moins la perspective que Lacan a adoptée d'emblée concernant Freud. Et on peut dire que ce que nous appelons par convention « l'enseignement de Lacan » constitue dans son ensemble une réponse à ce trou.
Вот таким простым образом, открытие Фрейда проделывает дыру в универсальном дискурсе. Это, по меньшей мере, та перспектива, которую Лакан изначально занял по отношению к Фрейду. И можно сказать, то, что мы по соглашению называем «учением Лакана», в целом представляет собой ответ на эту дыру.
Sous des modes variés Lacan démontre incessamment que cette découverte ne trouve à se loger dans aucun discours qui l’ait précédée. C'est ce trou dans le discours universel qui est la perspective qu’il a prise sur Freud, qui l’a précipité dans l'élaboration multiple du discours analytique, supplémentaire, pour donner un logis à la découverte de Freud.
Разными способами Лакан постоянно показывает, что это открытие не может найти себе места ни в одном из дискурсов, которые ему предшествовали. Именно эта дыра в универсальном дискурсе и есть та перспектива, которую он занял по отношению к Фрейду, и именно она подтолкнула его к множественной разработке аналитического дискурса как дополнительного, чтобы дать открытию Фрейда место, где оно могло бы укорениться.
Lacan a parlé de l'événement Freud, signalant par ce terme la coupure que Freud introduisait, ce qui a pu s'en répandre, mais je dirais volontiers le traumatisme Freud.
Лакан говорил о событии Фрейда, указывая этим понятием на разрез, который внес Фрейд, и на то, что могло бы от него распространиться, но я бы охотнее назвал это травматизмом Фрейда.
Parce que l'événement - et Lacan y revient tant et plus à chacun de ses tours et détours - l'événement Freud a été d'emblée méconnu, tamponné, au point que Lacan puisse dire, dans un texte auquel je viendrai, que la peste, la fameuse, que Freud s'imaginait apporter, sur le chemin des États-Unis d'Amérique, s'est en fait révélée anodine. Le public s'en arrange.
Потому что событие - а Лакан возвращается к нему снова и снова, на каждом своем поворо
те и обходном пути - событие Фрейда с самого начала оказалось непризнанным, приглушенным, до такой степени, что Лакан мог сказать в одном из текстов, к которому я еще вернусь, что та самая знаменитая чума, которую, Фрейд воображал себе, направляясь в Соединенные Штаты Америки, в действительности оказалась безвредной. Общество легко от нее отделалось.
Eh bien, ce qui nous reste comme enseignement de Lacan est ce qui provient de quelqu'un qui ne s’en est pas arrangé.
On peut dire que cet enseignement, qui est là présent ici, entre nous, que cet enseignement, son ambition est de répercuter le traumatisme Freud, enfin ce qu'on prendre dans les rets d'une dialectique c'est en fait, dans cette perspective, les répercussions d'un traumatisme.
Итак, то, что нам остается как учение Лакана - это то, что исходит от того, кто не навел в нем порядок.
Можно сказать, что это учение, которое присутствует здесь между нами, что его замысел/амбиции - отразить травматизм Фрейда, и, наконец, если поймать это в сеть диалектики, то с этой точки зрения, это представляет собой восстановления травматизма.
Et, Lacan, au fond l’a dit, dans la même page que je citais tout à l'heure, à propos de l'énoncé du réel sous la forme d'une écriture, des nœuds ; l’énoncé du réel sous cette forme, dit-il, a la valeur d'un traumatisme.
Il le tempère, il l’explique, en parlant du forçage d’une nouvelle écriture.
Лакан, в сущности, это сказал, на той же странице, которую я уже цитировал выше, говоря о высказывании Реального в форме письма, узлов; высказывании Реального в этой форме, говорит он, имеет значение травматизма.
Он уравновешивает это, объясняет, говоря о принуждении к новому письму.
Voilà qui donne à nos sages études un dramatisme dans lequel je ne compte pas vous installer. Je préfère vous installer dans la difficulté.
Précisément en visant, autant que je puisse le repérer, je le repère par rapport à moi bien entendu, je repère ce qui n'est pas passé dans la disance.
Вот что придает нашим премудрым занятиям драматизм, в который я не собираюсь вас погружать. Я предпочитаю погрузить вас в трудность.
Именно стараясь, насколько я могу это уловить, разумеется, я отслеживаю это по отношению к себе, - уловить то, что не прошло через дизанцию.
Et pour vous installer, nous installer dans la difficulté, je prendrai ce que j'ai fait ici photocopier, le dernier texte si bref, du recueil que j'ai confectionné des Autres écrits, que vous trouvez dans le livre pages 571 à 573.
Il m’est arrivé d'y venir rapidement quelquefois. Il est daté du 17 mai 1976 alors que le Séminaire du Sinthome est clôt le 11 mai. Il est donc écrit dans la suite immédiate de ce Séminaire et il mérite d'être lu de près.
И чтобы погрузить вас, нас с вами, внутрь трудности, я возьму то, что распорядился здесь отксерокопировать, последний, очень короткий текст из сборника, который я составил под названием Autres écrits, вы найдете в книге на страницах с 571 по 573.
Как-то я уже вскользь к нему обращался. Этот текст датирован - 17 мая 1976 года, в то время как Семинар “Синтом” завершился 11 мая. Следовательно, он написан сразу вслед за этим Семинаром и заслуживает внимательного прочтения.
Comme je ne vous l’ai pas annoncé vous n’avez pas ce texte sous les yeux, il va donc falloir que je vous le débite soigneusement. D'abord son début. J'abrège quand il faut ; je vous demande d’écouter comment raisonne la première phrase de ce texte.
C'est fait pour couper court et aller au centre de la question. J’ai l’intention d'être bref aujourd'hui. « Quand l'espace d'un lapsus, n’a plus aucune portée de sens [entre parenthèses] (ou interprétation), alors seulement on est sûr qu’on est dans l'inconscient ».
Так как я заранее вам не сообщил, у вас сейчас нет этого текста перед глазами, поэтому мне придется внимательно его вам прочесть. Начну с самого начала. Я буду сокращать там, где это необходимо, прошу вас прислушаться к тому, как резонирует первая фраза этого текста.
Она устроена так, чтобы отсечь все лишнее и сразу перейти к самому центру вопроса. Сегодня я намерен быть кратким. «Когда пространство ляпсуса больше не несет в себе никакого смысла [в скобках] (или интерпретации), только тогда можно быть уверенными, что находимся в бессознательном».
On peut croire que c'est connu puisque la valeur, les non-sens, est depuis toujours par Lacan soulignée, mise en fonction, néanmoins ce que cette phrase très surprenante, si on la remarque de près, comporte, c'est la disjonction entre l'inconscient et l'interprétation.
Une exclusion entre ces deux fonctions, je dis fonction pour inconscient puisque dans le même texte Lacan parle en effet de la fonction inconsciente.
Une disjonction entre l'inconscient et l'interprétation.
Можно было бы подумать, что это уже известно, ведь значение бессмыслицы Лакан подчеркивает и вводит в работу с самого начала. Тем не менее, если внимательно прислушаться к этой весьма неожиданной фразе, становится ясно, что в ней содержится, дизъюнкция между бессознательным и интерпретацией.
Исключение между этими двумя функциями. Я говорю “функция применительно к бессознательному”, поскольку в этом же тексте Лакан действительно говорит о бессознательной функции.
Дизъюнкция между бессознательным и интерпретацией.
Ça, c'est de nature à faire vaciller ce que nous croyons savoir de l'articulation de l'inconscient. C'est par exemple tout à l'envers de la thèse selon laquelle - thèse développée dans le Séminaire VI de Lacan, Le désir et son interprétation - thèse selon laquelle le désir – inconscient - c'est son interprétation.
Ici, au contraire, nous avons à placer une double barre qui indique la coupure, la déconnexion entre le signifiant du lapsus et le signifiant de l'interprétation.
Это ставит под сомнение это заставляет пошатнуться то, что как нам кажется, мы знаем об артикуляции бессознательного. Это, например, полная противоположность тезису, который развивался в Семинаре VI Лакана «Желание и его интерпретация», согласно которому желание - бессознательное - и есть его интерпретация.
Здесь же, напротив, нам нужно поставить двойную черту, которая указывает на разрез, на отсоединение означающего ляпсуса и означающего интерпретации.
Et, nous nous trouvons là atteindre, à son point, à sa jonction, d'un lien, du fameux S1 et du fameux S2, qui sont de notre disance - signifiant premier, signifiant second - le minimum inscriptible de la chaîne signifiante et qui comporte, quand elle embraye, quand S1 embraye sur S2, que le signifiant 1 représente le sujet pour l'autre signifiant, le S2.
Мы как раз и подходим к той точке, к тому соединению/стыку, которое представляет собой связь между знаменитым S1 и знаменитым S2, которые принадлежат нашей дизанции - первое означающее, второе означающее - это минимально возможная запись означающей цепочки, которая включает, когда происходит сцепление, - когда S1 сцепляется с S2, - то, что означающее 1 представляет субъекта для другого означающего - для S2.
Or ce qui dans cette phrase peut être imperceptible, d'être placée en ouverture, pas en ouverture de ce texte mais en clôture du Séminaire sur Joyce, cette phrase comporte, si on aligne comme je le fais ici, que S1 ne représente rien. Vous n’avez pas un signifiant représentatif.
Ça, ça attaque ce qui est pour nous le principe même de l'opération psychanalytique, pour autant que la psychanalyse a son départ dans l'établissement minimal, S1-S2, dans l'établissement du transfert.
А то, что в этой фразе может остаться незаметным, это ее расположение в качестве вступления, но не к этому тексту, а в качестве заключения Семинара о Джойсе, эта фраза содержит в себе, если выстраивать ее так, как я делаю здесь, идею о том, что S1 ничего не представляет. У вас нет репрезентирующего означающего.
А это подрывает сам принцип аналитической операции, поскольку психоанализ исходит из минимального установления S1-S2, из установления переноса.
Là, S1-S2 trouve une autre écriture, homologue. Lacan l'introduit dans sa « Proposition sur le psychanalyste de l'École » que vous trouvez page 248 des Autres écrits.
Là, S1 c’est, pour qu’on ne s’y trompe pas, le signifiant du transfert, dans son lien à S2 qui est signifiant quelconque et Lacan inscrit pour le fixer une petite lettre q minuscule.
В этом месте S1-S2 получает другое, гомологичное написание. Лакан вводит его в своем «Предложении о психоаналитике Школы», которое вы найдете на странице 248 Autres écrits.
Там S1, чтобы не ошибиться, является означающим переноса, в его связи с S2, которое является каким-либо означающим, Лакан дописывает к нему маленькую букву q, чтобы это зафиксировать.
Et c'est traduire, en terme de signifiant la relation qui s'établit conditionnant l'opération analytique.
Et c’est de ce lien que se trouve produit en position de signifié, sous la barre que vous placerez en dessous du signifiant du transfert, pour y inscrire le sujet, le fameux sujet supposé savoir.
И это способ перевести в понятии означающего то отношение, которое устанавливается и обусловливает аналитическую операцию.
И именно из этой связи оказывается произведенным, в позиции означаемого, под чертой, которую вы проведете под означающим переноса, чтобы туда вписать субъекта, того самого знаменитого субъекта предположительно знающего.
C'est le sujet qui résulte de ce que la connexion s'établisse. Et alors, sur ce mode, que je disais de signifié, se trouve désormais présent le savoir supposé, l'ensemble faisant savoir des signifiants dans l'inconscient, dit Lacan.
Этот субъект возникает из-за того, что устанавливается это соединение. И тогда, в этом модусе, который я только что назвал означаемым, оказывается отныне присутствующим предполагаемое знание - то самое знание, которое как говорит Лакан, составляет множество, образующее знание означающих в бессознательном. множество, образующее знание означающих
Il faut que cet embrayage s’établisse d'un signifiant à l’autre pour qu'il en résulte un effet de sens, spécial, qui dit quelque chose là pour le coup à tout le monde et qui n'est pas une expression spécialisée, le sujet supposé savoir - tout le monde arrive peu ou prou à donner un sens à ça sans passer par la disance lacanienne - se trouve alors mobiliser comme nous disons, mobiliser des signifiants dans l'inconscient.
Необходимо, чтобы это сцепление одного означающего с другим установилось, чтобы из него возник эффект смысла, особый эффект, который говорит что-то там для каждого и который не является специализированным выражением, субъект предположительно знающий - почти каждый, в той или иной мере, способен придать этому выражению смысл, не прибегая к лакановской дизанции - этот субъект оказывается тогда тем, кто мобилизует, как мы говорим, мобилизует означающие в бессознательном.
Au cours de l'analyse, ce sera ça, le statut de l'inconscient. Il prend son statut de cette position supposée et on sait que Freud, après tout jusqu'au bout, a conservé à l'inconscient le statut d'une hypothèse, en tout cas pas vérifiable par les moyens auxquels elle songeait à faire appel, les sciences de la nature.
В ходе анализа именно это и будет статусом бессознательного. Оно получает свой статус из этой позиции предположительности и известно, что Фрейд, до самого конца сохранял за бессознательным статус гипотезы - во всяком случае, гипотезы, не поддающейся проверке теми средствами, к которым он намеревался обратиться, - средствами естественных наук.
Et c'est ainsi que le statut que nous reconnaissons à partir de là à l'inconscient, c'est un statut transférentiel. C'est ce qui m’a amené d'ailleurs à parler simplement d’inconscient transférentiel.
Et c'est ainsi que le transfert, loin d'être effet de l'inconscient prend dans tout ce qui est passé de Lacan dans la disance, prend au contraire une place, bien plutôt une place de cause.
И именно так статус, который мы с этого момента признаем за бессознательным - это статус трансферентного/переносного. Вот почему, кстати, я стал говорить просто о трансферентном бессознательном.
И именно так перенос, далеко не будучи эффектом бессознательного, занимает - во всем, что в учении Лакана произошло в дизанции - берет, напротив, скорее место причины.
C'est par le transfert qu’on rend présent, qu’on mobilise et qu’on lit l'inconscient. Quand Lacan articule le transfert à partir du sujet supposé savoir, il le lie très étroitement à l'inconscient puisque on voit écrire dans son texte « Télévision », dans les Autres écrits page 543 : « Qu'une manifestation symptomatique de l'inconscient est comme tel rapport au sujet supposé savoir », ce qui permet de dire, dans cette optique, que l'inconscient freudien, c'est l'inconscient transférentiel et qu'il suppose le lien de S1 et S2.
Именно через перенос мы делаем бессознательное присутствующим, активируем/мобилизуем и читаем его. Когда Лакан артикулирует перенос, исходя из субъекта предположительно знающего, он тем самым очень тесно связывает перенос с бессознательным, поскольку можно прочитать в его тексте «Телевидение», в Autres écrits, стр. 543: «Симптоматическое проявление бессознательного как такового - есть отношение к субъекту предположительно знающему», что позволяет сказать, в этой оптике, что фрейдовское бессознательное - это трансферентное бессознательное и оно предполагает связь между S1 и S2.
D'où au fond cette distinction qu’on peut faire pour s’y retrouver entre le sujet qui consiste dans le savoir des signifiants et le sujet supposé à ce savoir. Dans l’état de consistance où on a, pour reprendre le terme sartrien, un en-soi, et on pourrait imaginer que par le fait que le sujet vient à être supposé à ce savoir il a là le statut de pour-soi.
Отсюда, в сущности, то различие, которое можно провести, для лучшего ориентирования, между субъектом, который состоит в знании означающих, и субъектом предполагаемым к этому знанию. В состоянии консистентности, где у нас, чтобы использовать сартровский термин, есть «в-себе», и можно было бы представить, что благодаря тому, что субъект оказывается предполагаемым к этому знанию, он получает статус «для-себя».
On va retrouver ce soi, on le retrouve précisément parce que cette mince phrase des débuts nie l'inconscient transférentiel. On est sûr qu'on est dans l'inconscient quand l’espace d’un lapsus n’a plus aucune portée de sens ou d’interprétation. Ça veut dire : on est sûr qu'on est dans l'inconscient quand il n’y a pas cette connexion transférentielle, opérée.
И мы вновь встречаем это «себе», мы его вновь встречаем именно потому, что эта короткая фраза, произнесенная с первых шагов, отрицает трансферентное бессознательное. Можно быть уверенным, что находимся в бессознательном тогда, когда пространство ляпсуса больше не несет никакого смысла или возможности интерпретации. Это значит: можно быть уверенным, что мы находимся в бессознательном именно тогда, когда трансферентное соединение не установлено, не работает.
Et c’est ainsi que la deuxième phrase, plus brève, que Lacan ajoute à son ouverture c’est, ça fait très peu lacanien, il peut se le permettre, mais il faut encore, là, un forçage pour réussir à inclure ça, un bout de phrase qui porte sur le on est sûr, on le sait – virgule – soi - point.
Et qui est ce soi, ce soi qui sait que ça n’a ni queue ni tête, ni sens ni interprétation ? On a ici un on qui n'est pas comme Lacan a pu jouer avec celui de l'inconscient, on a un on qui est soi.
Именно так появляется вторая, еще более короткая фраза, которую Лакан добавляет к своему вступлению, звучит она почти не по-лакановски, он может себе это позволить, но чтобы включить ее, здесь снова требуется некоторое усилие, этот кусочек фразы, который касается «(мы) уверены, (мы) это знаем - запятая - себя - точка».
И кто это «себя», это «себя», которое знает, что все это не имеет ни начала, ни конца, ни смысла, ни интерпретации? Здесь у нас есть некое «мы», но не то «мы», с которым Лакан играл, говоря о бессознательном, у нас «мы», которое есть «себя».
Eh bien ce que je relève, avec ce petit bout de phrase de Lacan, c'est que c’est un savoir du soi tout seul.
Ça ne se passe pas dans le fameux registre de l'intersubjectivité et pas même dans celui de l’intersignifiance entre S1 et S2. S’installe dès le début cette étrange être coupé, qui est seul.
Так вот, то, что я отмечаю в этом маленьком отрывке фразы Лакана - именно, что это знание одно само по себе (le soi tout seul) .
Это не происходит в пресловутом регистре интерсубъективности и даже не в регистре интерзначимости между S1 и S2. С самого начала устанавливается это странное/инородное отсеченное бытие, само по себе (seul).
Ça se vérifie par la suite des textes, qui permet, même, de saisir ce que Lacan formule à sa manière entre les lignes. Mais il suffit, dit-il, que s’y fasse attention pour qu'on en sorte. Ah !
On voit bien qu’ici nous n'avons pas le Je ou le moi comme sujet du verbe, on a un s’y fasse attention, fait attention s’y fasse, pour qu'on en sorte, de l'inconscient.
Это верифицируется последовательностью текстов, которая позволяет даже уловить то, что Лакан на свой лад формулирует между строк. Но, говорит он, достаточно, чтобы туда было направлено внимание, чтобы мы из этого вышли. Ах!
Здесь ясно видно, что у нас нет ни Я (Je), ни я (moi) в качестве субъекта глагола, у нас есть некое «обратить на это внимание», обратить внимание здесь превращается в то, что мы выходим из бессознательного.
Et voilà ce qui nous paraîtrait une propriété psychologique, l'attention - l' - qui prend ici une valeur opposée à celle de l'inconscient dans lequel on est sûr d’y être, ce concept soi tout seul.
И вот, то, что нам показалось бы психологическим свойством - внимание, - то самое, которое здесь приобретает значение, противоположное значению бессознательного, в котором можно быть уверенным, что там находимся, это концепт себя совсем одного (soi tout seul).
Alors qu'est-ce que c'est l'attention portée sur le lapsus, au-delà du savoir comme immédiat, que ça n'a pas de sens et que ça n'a pas d'interprétation ? Moi, je ne vois qu’une seule façon de saisir ce qu'il en est de cette attention, l’attention, c'est ce qui conditionne l'association. On associe à l’occasion à l'injonction de l'analyste, mais enfin où est-il ici, où est-il on ne le trouve pas, on ne le trouve que quand on se met à faire attention et à ce moment-là, en effet, alors il y a du sens et il y a de l'interprétation.
Так что же это за внимание, обращенное на ляпсус (lapsus), по ту сторону знания как непосредственного, что это не имеет ни смысла, ни интерпретации? Я вижу единственный способ уловить, в чем суть этого внимания, внимание - это то, что обусловливает ассоциацию. Можно иногда ассоциировать в ответ на побуждение аналитика, но в конечном счете где он здесь? Где он? Его здесь не обнаруживают, он появляется только тогда, когда начинаем обращать внимание, и именно в этот момент, действительно, имеется смысл и имеется интерпретация.
Mais ce qu'on a essayé de saisir dans l'espace d'un lapsus, c'est ce qui est d'avant, d'avant que la machine de l'attention qui fonctionne sur le pivot du sujet supposé savoir se mette en marche.
« Resterait - avec Lacan - que je dise une vérité. Ce n'est pas le cas, je rate, ce n'est pas le cas [deux points] je rate ». Et ce mot de ratage auquel j’ai pu faire un sort jadis, ici désigne ce qui s'obtient précisément par l'association, voire par la fameuse intervention interprétative de l'analyste.
Но то, что мы попытались уловить в пространстве одного/некого ляпсуса/ляпа (l'espace d'un lapsus) [прим. переводчика: ляпсус, ляп, оговорка, описка, т.е. это “ошибочные действия” по Фрейду] - это то, что существует до того, до того, как запускается машина внимания, работающая на оси (pivot) субъекта предположительно знающего.
«Оставалось бы - с Лаканом - чтобы я сказал истину. Но это не тот случай, я промахиваюсь, это не тот случай [двоеточие], я промахиваюсь». И это слово промах (ratage), которому я когда-то уже уделял особое внимание, здесь обозначает то, что достигается как раз посредством ассоциации, даже посредством пресловутого интерпретативного вмешательства аналитика.
Tout ça, du ratage, ça passe à côté de ce qui avait surgi l'espace d'un lapsus. Et pour bien marquer comme c’est là très mince, la minceur absolue, le fugitif, l’évasif, Lacan dans son texte tronque l’expression l’espace d’un lapsus, il dit l’esp d’un laps ; en fait ça n’est possible qu’avec le français, cette assonance et cette conquéson. C’est pour marquer comme est mince ce à quoi il s'attache pour dire que là on est sûr d’être dans l'inconscient.
Все это - промах, все это проходит мимо того, что возникло в пространстве одного ляпсуса. И чтобы подчеркнуть, насколько это тонко, - абсолютная тонкость, - мимолетно, ускользающе. Лакан в своем тексте сокращает выражение l’espace d’un lapsus, пространство ляпсуса он говорит l’esp d’un laps/ про ляп; на самом деле это возможно только на французском, благодаря этому созвучию (assonance) и этому conquéson. Он делает это для того, чтобы подчеркнуть, насколько хрупка та вещь, за которую он цепляется, чтобы сказать: вот тут мы точно находимся в бессознательном.
Et il ajoute, là, comme (redite ?) qui fixe les choses, comme un exposé, comme thèse Il n'y a pas de vérité qui, à passer par l'attention, ne mente.
Et voilà : vous suivez le fil que je dévide à partir de ces petits fragments ; voilà stigmatisée ou interrogée la vérité menteuse de l'association libre.
Он добавляет здесь нечто вроде (повторение?), что закрепляет все сказанное, как изложение, как тезис: Нет такой истины, которая, проходя через внимание, не лгала бы.
Вот так: вы следуете за нитью, которую я разматываю, начиная с этих маленьких фрагментов; и вот она - стигматизированная или поставленная под вопрос лживая истина свободных ассоциаций.
Nous sommes là dans une perspective où l'association libre, loin d'être la clé de la vérité, délivre une vérité fille de l'attention et par-là une vérité ratée. C'est le pivot, c'est ici on considère l’Un tout seul et il y en a. Il y a au moins deux allusions de Lacan dans ce texte qui trouvent à s'ordonner à partir de ce tout seul, ce troisième plus explicite.
Мы находимся здесь в перспективе, где свободная ассоциация, отнюдь не будучи ключом к истине, порождает истину, рожденную дочь внимания, а потому истину провальную, истину провалившуюся. Это поворотный момент, здесь рассматривается Один сам по себе (l’Un tout seul), и имеется из них (il y en a). В этом тексте у Лакана есть по крайней мере два намека, которые можно упорядочить исходя из этого совсем одного (tout seul), к которым прибавляется трети, более явный.
Il dit, dans ces lignes initiales : « Pas d'amitié n’est là qui cet inconscient le supporte ». Pas d'amitié qui soit le support de l'inconscient.
Qu’est-ce que vient faire ici le mot amitié ? Ça désigne, c'est le nom après tout générique dont on pourrait désigner le lien de l’Un à l’Autre. Après tout, scander l’espace d’un lapsus, solliciter l'attention, ça pourrait passer pour un mouvement amical, d’aide, d’aide à l'association libre.
В этих первых строках он говорит: «Нет такой дружбы (amitié), которая могла бы поддержать это бессознательное». Нет дружбы, которая могла бы служить опорой для бессознательного.
Что делает здесь слово дружба? Оно обозначает, в конце концов, общее/родовое имя того, как можно было бы обозначить связь Одного с Другим (de l’Un à l’Autre). В конце концов, скандирование пространства одного ляпсуса, привлечение внимания, все это могло бы выглядеть как дружеский жест, жест помощи свободной ассоциации.
Et c'est là que l'amitié est par Lacan renvoyée et de même un peu plus loin dans le texte - vous ferez l’effort de le lire, ça vous permettra d’éviter de lire tout le reste, trois pages, un petit peu plus tard vous verriez Lacan se goberger, comme c'est bien connu mais ici ça prend une autre valeur, sur l'amour du prochain, qui est une autre figure du lien de l'Un à l'Autre.
И именно здесь дружба Лаканом возвращена, и аналогичным образом чуть дальше в текста - потрудитесь прочитать его, это вам поможет избежать чтения всего остального, три страницы, чуть позже увидите Лакана, глумящегося, как это хорошо известно, но здесь это принимает другое значение, о любви к ближнему, которая является еще одним образцом связи Одного с Другим.
Voilà des indications de Lacan qui montrent qu'il faut appeler ici, convoquer ici la fiction de l’Un tout seul. Nous disons fiction parce que nous sommes dans la disance lacanienne, psychanalytique.
Вот вам указания Лакана, которые показывают, что здесь необходимо призвать фикцию совсем Одного (l’Un tout seul). Мы говорим фикция, потому что находимся в психоаналитической, лакановской дизанции.
Ce qui ne nous paraît pas fictif, c'est la situation analytique et pourquoi nous mettons la fiction ici. Mais de façon spécialement osée, en même temps que voilée par l’anecdote, on voit Lacan en effet faire venir le mot de solitaire, pour qualifier l'opération freudienne, celle de Freud.
Notons, dit-il – il y a un paragraphe entre que je ne commente pas – notons, dit-il, que la psychanalyse a, depuis qu'elle ex-siste, changé.
То, что нам не кажется фиктивным, так это аналитическая ситуация, именно поэтому мы помещаем здесь фикцию. Но особенно смелым образом, одновременно завуалированным анекдотом (l’anecdote), мы видим, как Лакан фактически вводит слово одиночка (solitaire), чтобы охарактеризовать фрейдовскую операцию, операцию Фрейда.
Отметим, говорит он, - между ними есть абзац, который я не буду комментировать - давайте отметим - говорит он, - что психоанализ с тех пор, как он (вне)-существует (ex-siste), изменился.
Là, c'est bien connu, nous avons suivi chez Freud les remaniements de sa théorie, la première et la seconde topique et chez Lacan nous savons que les remaniements sont constants mais ce n’est pas de ça qu’il s'agit mais que la pression même de la profession, de son nom, son inscription sociale, tout ça, fait changer l'analyse. Mais ce qui est là visé, il faut avoir le toupet de l’écrire : la psychanalyse inventée par un solitaire.
Это хорошо известно, мы проследили у Фрейда переработку его теории, первую и вторую топики, а у Лакана мы знаем, что такая переработка постоянна, но речь не об этом, а о том, что само давление профессии, ее имя, ее социальная включенность, все это заставляет анализ меняться. Но то, что здесь обозначено, нужно иметь наглость написать это: психоанализ, изобретенный одиночкой.
Là, tout le monde sait aujourd'hui que Freud a tout fait par son transfert à Fliess. Eh bien la perspective que Lacan ici apporte efface le bon Fliess dont nous bénéficions maintenant d’une édition complète de leur correspondance en français, et qui existait en anglais depuis de nombreuses années et ça tombe très bien que le rappel que fait ici Lacan Freud comme solitaire.
Сегодня все знают, что Фрейд создал все через свой перенос на Флисса. Ну, перспектива, которую Лакан привносит сюда, смывает доброго Флисса, от которого мы сейчас извлекаем пользу, благодаря полному французскому изданию их переписки (на английском она существует уже много лет), и это круто - напоминание, которое делает здесь Лакан о Фрейде в качестве одиночки.
C'est à ce titre qu'il le dit théoricien incontestable de l'inconscient. C'est une perspective bien sûr. Freud luimême était, bien sûr qu'il faisait attention, et combien, à ces petits espaces de lapsus. Mais c’est à convoquer à un autre moment ici, il faut d'abord être saisi par cette nouvelle figure de Freud qui surgit d'un Freud tout seul.
Именно в этом качестве он и говорит: бесспорный - теоретик бессознательного [прим.перев.: важно? нет? - бесспорный / incontestable и бессознательное / inconscient] . Это, разумеется, лишь определенная перспектива. Сам Фрейд обращал внимание, и довольно серьезное, на эти маленькие пространства ляпсусов. Но это должно быть рассмотрено в другой раз, прежде всего нужно быть захваченным этой новой фигурой Фрейда, которая возникает из одного Фрейда совсем одного (un Freud tout seul).
Et d'ailleurs Lacan écarte ensuite ses disciples, qui n'étaient disciples que du fait que lui, ne sût pas ce qu'il faisait - inconscient si l'on veut.
Donc même les disciples sont renvoyés pour le laisser, le solitaire, dans son rapport à l'inconscient, dont on est sûr quand ça n’a pas de sens.
И, кстати, затем Лакан отстраняет своих учеников, которые были учениками лишь постольку, поскольку он сам не знал, что делал - бессознательно, если угодно.
Так что даже ученики отсылаются прочь, чтобы оставить его, одиночку, в его отношениях с бессознательным, уверенность в котором может быть тогда, когда это не имеет смысла.
C’est de la même façon que Lacan peut dire que le réel serait peut-être sa réponse aux réactions symptomatiques, sa réaction ou sa réponse symptomatique à la découverte de Freud. Ça vaut pour lui tout seul, au point qu’il n'est pas sûr de réussir à communiquer, et, bien que déposé dans son Séminaire depuis de longues années et maintenant distribué sous forme de livres, il n'est pas sûr que ça ait été encore déplié.
Именно в этом ключе Лакан может сказать, что Реальное, возможно, могло бы быть его ответом на симптоматические реакции, его реакцией или его симптоматическим ответом на открытие Фрейда. Это действительно касается его Совсем Одного (tout seul), до такой степени, что он сам не уверен, что преуспеет в общении/коммуникации, и несмотря на то, что это было изложено в его Семинаре уже много лет назад и теперь распространяется в виде книг, нет уверенности, что это раскрыто.
C'est maintenant comme il dit une novation, que cette psychanalyse inventée par un solitaire se pratique maintenant en couple.
Voilà qui décoiffe, je veux dire qui fait sortir de ce qu'il y a de rodé dans la pratique, puisque ça paraît comme un fait, un fait numéro 2, qu’on se mette à deux pour opérer. Lacan fait sa place à ça en disant : Soyons exact, le solitaire en a donné l'exemple.
Теперь, как он говорит, это новация: психоанализ, изобретенный одиночкой, практикуется двумя.
Вот это выбивает из привычной колеи, я имею в виду, выводит за пределы отлаженного хода практики, потому что это выглядит как факт, второй факт - анализ это дело двоих. Лакан находит этому место, говоря: «Будем точны, пример тому подал одиночка».
C'est là, voilà que j’en ris, du rapport solitaire à l'inconscient, le rapport solitaire est inattentif à l'inconscient, à la psychanalyse, en couple, opérant à partir du sujet supposé savoir, de la connexion minimale signifiante qui est ici défaite. C'est à ça, ne l'oublions pas, que Lacan s'abandonne à la fin de son laborieux Séminaire du Sinthome. Ça donne sa valeur au choix que Lacan fait ici entre parenthèses, en quelque sorte, enfin entre parenthèses elles y sont, quand il parle de Freud théoricien incontestable de l'inconscient, [entre parenthèses] (qui n'est ce qu'on croit, je dis : l'inconscient, soit réel, qu'à m'en croire).
Voilà de quoi nous donner une petite lucarne sur ce dont il s'agit.
Вот, я и смеюсь над этим, над одиночным отношением с бессознательным. Одиночное отношение невнимательно ни к бессознательному, ни к психоанализу на двоих, действующее, исходя из субъекта предположительно знающего, из минимального соединения означающих, которое здесь разрушено. Именно этому, не будем забывать об этом, предается Лакан в конце своего трудоемкого Семинара “Синтом”. Это придает свое значение выбору, который Лакан делает здесь как бы в скобках, в некотором роде, наконец, в скобках, они там есть, когда он говорит о Фрейде как о бесспорном теоретике бессознательного, [в скобках] (это только то, что мы думаем, я говорю: бессознательное есть реальное, если вы мне верите).
Вот что открывает небольшой просвет на то, о чем здесь идет речь.
L'inconscient qui est ici dessiné, comme en filigrane, c'est l'inconscient comme réel, ça n'est pas l'inconscient comme transférentiel.
Voilà ce qui aimante Lacan à la fin de son Séminaire, c'est un autre mode, une autre perspective sur l'inconscient qui fait de l'inconscient du réel.
Бессознательное, которое здесь очерчено, как бы в полупрозрачности, между строк, это бессознательное как реальное, а не бессознательное как трансферентное.
Вот к чему обращается Лакан в конце своего Семинара, это иной режим, иная перспектива на бессознательное, которая создает бессознательное Реального.
C'est en quelque sorte l'inconscient en tant qu'extérieur au sujet supposé savoir, extérieur à la machine signifiante qui produit du sens en veux tu en voilà pour peu qu’on la laisse tourner selon ce qu'on se croit obligé de faire. Cet inconscient comme réel, on peut dire qu'il a ou qu'il est analogue, homologue, à ce que nous évoquions d’abord du traumatisme. En tout cas c'est certainement un inconscient non transférentiel qui est posé en effet comme limite. Et c'est pourtant ce réel que Lacan prend comme ce qui est le plus lui-même dans l’accueil réservé à la découverte de soi. Et puis, si on veut recoudre les morceaux que je disperse ici, notons qu’après tout dans la « Proposition sur le psychanalyste de l'École » où Lacan introduit le pivot du sujet supposé savoir comme condition de la psychanalyse, il prend soin de noter que le sujet supposé savoir n'est pas réel. Et donc voilà où on peut jouer entre l'inconscient comme réel et puis l'opération qui le mue, si je puis dire, qui le dilue aussi bien, et qui est celle du sujet supposé savoir.
Это, своего рода, бессознательное в качестве внешнего к субъекту предположительно знающего, внешнего к означающей машине, которая производит смысл сколько угодно, стоит только позволить ей работать так, как мы якобы обязаны это делать. Это бессознательное как Реальное, можно сказать, оно имеет, или оно аналогично, гомологично тому, о чем мы вначале говорили как о травматизме. В любом случае это, определенно, бессознательное не трансферентное действительно позиционируется как предел. И все же именно это реальное Лакан принимает как то, что в наибольшей степени принадлежит ему самому в принятии, предназначенном в открытии себя/самопознания. И затем, если попытаться соединить воедино фрагменты, которые я здесь разбросал, обратите внимание, что в конце концов в «Предложении о психоаналитике Школы», где Лакан вводит ось субъекта предположительно знающего, как условие психоанализа, он осторожно отмечает, что субъект предположительно знающий, не является реальным. Так что именно здесь мы можем играть между бессознательным как реальным, а затем операцией, которая заставляет его линять, если можно так выразиться, сбрасывать с него кожу, и которая его также разжижает/разбавляет, и которая является операцией субъекта предположительно знающего.
La fin du texte n'est pas quelconque. La fin du texte, ce texte si bref, appelle l’attention sur un mot qui a son poids, quotidien, une théorie qui est ici et qui est le mot d'urgence.
Je signale que comme toujours les cas d'urgence m’empêtraient pendant que j'écrivais ça. C’est donné comme un témoignage, si vous voulez. De quoi s'agit-il, ici, sinon d'un point de départ qui est comme antérieur à l'établissement du signifiant du transfert dans son rapport au signifiant quelconque ?
Финал текста не случайный. Финал текста, - этот текст столь короток, - привлекает внимание к слову, которое имеет свой вес, - повседневное, - к теории, которая присутствует здесь, и это слово - срочность/неотложность (urgence).
Замечу, что, как всегда, случаи срочности сбивали меня, пока я это писал. Это, если хотите, дано как свидетельство. О чем здесь идет речь, если не о точке отправления, которая как бы предшествует установлению означающего переноса в его отношении к любому означающему?
Ce que Lacan appelle l’urgence, c'est la modalité temporelle qui répond à l’advenue ou l'insertion d'un traumatisme. Et c'est ainsi que bien qu’il dit lui-même que les cartes de la situation analytique soient faites d'une rencontre, et ce qu'il désigne dans ce qu'on appelle la demande de l'analysant en puissance, il le désigne comme la requête d’une d'urgence.
À ce mot d'urgence est comme pour Lacan, au fond, le nom de ce qui apparaît de ce qui met en mouvement, la requête de l'analysant en puissance.
То, что Лакан называет срочностью, это временная модальность, которая отвечает на возникновение или внедрение травматизма. И именно поэтому, несмотря на то что он сам говорит, что аналитическая ситуация складывается из (одной?) встречи, то, на что он указывает в так называемом запросе потенциального анализанта, он обозначает это как запрос, продиктованный срочностью.
В сущности, слово срочность для Лакана является как бы именем того, что возникает из того, что приводит в движение запрос потенциального анализанта.
Et je m’apercevais que ce mot d'urgence vient aussi quand Lacan évoque la question de la formation analytique dans des termes avant, qui datent, d’avant cette « Proposition », dans un texte de 1966 qui est dans les Écrits et qui s'appelle « Du sujet enfin en question », qui est un texte qui fait partie des préliminaires à cette « Proposition » qu’il écrira l’année suivante, ce texte se termine, ce texte consacré à la notion de la psychanalyse didactique comme condition de la formation et Lacan opérant des remaniements sur sa conception, que ne prenons pas comme de hasard que nous retrouvions à la fin de ce texte, page 236 des Écrits encore l'évocation de l’urgence.
И я замечал, что слово срочность появляется у Лакана также и, когда он обсуждает вопрос аналитической подготовки, в понятиях более ранних, еще до «Предложения», в тексте 1966 года, который включен в Écrits и называется «И наконец, о субъекте», этот текст является предваряющей частью к «Предложению», написанном годом позже. Этот текст заканчивается, этот текст, посвященный понятию дидактического анализа как условия формирования аналитика и Лакан, осуществляющий переработку своей концепции - не будем считать как бы случайностью, что в конце этого текста, на странице 236 в Écrits, мы снова находим упоминание о срочности.
« Au moins, dit-il, au moins maintenant pouvons-nous nous contenter de ce que tant qu'une trace durera de ce que nous avons instauré [c’est au moment où il boucle ses Écrits] il y a aura du psychanalyste à répondre à certaines urgences subjectives, [il ajoute] si les qualifier de l’article défini [les psychanalystes] était trop dire, ou bien encore trop désirer. » C’est pourquoi il ne dit pas : il y aura toujours des psychanalystes, il dira toujours du psychanalyste. Je laisse le point de côté pour accentuer que le mot d'urgence, là des urgences subjectives vient comme le colophon de ce texte, valider que il s'agit bien de la fonction psychanalytique et qu'elle a rapport essentiellement avant le début de l'analyse, elle a rapport avec l’urgence, c'est-à-dire avec l'émergence de ce qui fait trou, comme traumatisme.
«По крайней мере, - говорит он, - по крайней мере сейчас мы можем, довольствоваться уже тем, что, пока след от того, что мы установили, сохраняется [это он говорит в момент завершения Écrits], будет и аналитик, чтобы ответить на некоторые субъективные срочности, [и добавляет] хотя определять их [психоаналитиков], наделяя определенным артиклем, это означало бы сказать слишком много, или же желать слишком многого». Вот почему он не говорит: всегда будут психоаналитики, он будет всегда говорить о психоаналитике. Я оставляю этот момент в стороне, чтобы подчеркнуть, что слово срочность - здесь, субъективные срочности - выступают колофоном этого текста, подтверждая, что речь идет действительно о психоаналитической функции и она, по сути, имеет отношение к тому, что предшествует началу анализу, она имеет отношение к срочности, то есть к появлению того, что образует дыру, как травматизм.
Cette urgence, elle est aussi célébrée par Lacan dans son « Rapport de Rome » qui marque les débuts de son enseignement - vous trouverez la référence page 241 - et qui donne le relief que ce terme a pour Lacan et qu’il ne faut pas laisser perdre, nous ne le laissons pas perdre puisque nous créons précisément des dispositifs très insérés dans la société pour répondre même de façon minimale à l'urgence, pour traiter l’urgence. Je parle de ces centres de traitements qui se sont multipliés à partir de l'École de la Cause freudienne depuis quelque temps, le premier a été à Paris.
Эта срочность, она также отмечена Лаканом в его «Римской речи», которая знаменует собой начало его учения - вы найдете ссылку на странице 241 - и подчеркивает значение этого понятия для Лакана, понятия, которое нельзя позволить потерять, и мы не позволим его потерять, поскольку мы создаем именно диспозитивы, глубоко встроенные в общество, чтобы ответить, даже минимальным образом, на срочность, чтобы лечить срочность. Я говорю о тех центрах лечения, которые уже некоторое время получили распространение благодаря Школе Фрейдова Дела, первая была в Париже.
Voilà, ce sont des centres d'urgence, à prendre avec la dignité que Lacan apporte à ce terme. Et donc il en fait, il le fait miroiter ce terme dans son Rapport de Rome : « Rien de créé, dit-il, qui n’apparaisse dans l'urgence, rien dans l'urgence qui n’engendre son dépassement dans la parole. »
Итак, это центры срочности, и их следует воспринимать с той серьезностью и достоинством, которое Лакан придает этому понятию. И именно поэтому (Так он и делает?), он заставляет это слово бликовать в своей “Римской речи”: «Ничто сотворенное, говорит он, не появилось на свет без срочности, и нет в срочности ничего, чтобы не порождало бы в речи своего преодоления» (пер. А.Черноглазов).
Et nous en avons comme l’illustration ici puisque cette urgence avec laquelle il faut faire la paire est précisément ce qui sollicite chez le requérant, chez celui qui fait la requête, c'est ce qui sollicite en lui pour lui le dépassement de la parole dans la perspective que je développais ici, ce dépassement dans la parole est aussi le ratage de la vérité menteuse.
И у нас есть своего рода иллюстрация здесь этому, поскольку именно эта срочность, с которой необходимо создать пару, является именно тем, что взывает/побуждает к просителю/заявителю, к тому, кто обращается с запросом, это то, что взывает/побуждает в нем для него преодоление (выход за пределы?) речи в той перспективе, которую я здесь развивал, это преодоление через речь, одновременно - промах лживой истины.
Mais, là encore, ce petit rajout par Lacan, page 241 : « Mais rien aussi qui n'y devienne contingent ». Là, voilà un terme déjà plus technique, on devra un peu articuler la suite de nos entretiens, c'est déjà marquer - comme Lacan s'est employé d'une façon logicienne - ce qu'il y a d’inélliminable dans la fonction de la hâte.
Но, здесь снова, небольшое дополнение Лакана на странице 241: «Но ничто также не становится там случайным (contingent)». Вот здесь уже более техническое понятие, нам придется немного артикулировать продолжение наших обсуждений, а именно уже отметить - как Лакан сам проделал это с логической строгостью - то, что существует неустранимое в функции спешки.
L'urgence c’est en quelque sorte, c'est la version déjà thérapeutique de la hâte. Il y a là dans tout ce qui touche à la vérité, toujours une précipitation logique et il suffit d'ajouter que c'est la précipitation aussi bien dans le mensonge que peut véhiculer la vérité à quoi on s’est rendu attentif.
Срочность - это, в некотором смысле, уже терапевтическая версия спешки. Во всем, что касается истины, всегда присутствует логическая поспешность, и достаточно добавить, что именно к тому же спешка/стремление во лжи может нести в себе истину, на которую мы обратили внимание.
Ça demande, certainement, une stratégie de la vérité qui est, comme l’évoque Lacan dans D’un Autre à l'autre, vous l’avez lu comme moi page 19, une stratégie de la vérité, qui est l'essence de la thérapeutique.
Et qui demande, lu du point où Lacan nous conduit, qui demande seulement à y ajouter que cette stratégie de la vérité doit faire sa place au mensonge qu’elle comporte.
Это, несомненно, требует стратегии истины, которая является, - как говорит Лакан в “От Другого к другому”, вы как и я, читали об этом на странице 19, - стратегия истины, которая является сутью терапии.
И которая, если следовать за Лаканом, требует лишь одного добавления - эта стратегия истины должна предусматривать то место, которое в ней занимает ложь.
Alors, je regarde ma montre parce que je ne voudrais pas m’avancer là mais vous lancer plutôt dans le rapport que je voudrais établir, pour un peu secouer la chose, pour la montrer, palpitante, aller voir précisément en connexion avec ce que j'ai dessiné à partir d'une lecture minutieuse. Et encore je vous en ai donné que ce que je peux en communiquer, de cette page, aller voir, précisément la place du réel tel que Lacan débute son enseignement, la situe dans son commentaire de l'hallucination de l’Homme aux loups. Quand je lis ce texte souvent simplement en rapport avec la Question préliminaire à tout traitement possible de la psychose, il s'agit d'un texte qui porte sur ce qui se retrouve, ce qui se retrouvant coupé de toute manifestation symbolique réapparaît, dit soigneusement Lacan, de façon erratique.
Итак, я смотрю на часы, потому что не хотел бы углубляться дальше, а скорее ввести вас в то направление, которое я хотел бы обозначить, немного всколыхнуть тему, показать материал живым, пульсирующим, посмотреть на него в связи с тем, что я очертил ранее, исходя из внимательного чтения. И еще, я вам дал только то, что можно передать из этой страницы, а теперь я хочу детально посмотреть на место Реального, так как Лакан обозначает его с самого начала своего учения, в своем комментарии к галлюцинации Человека-волка. Когда я читаю этот текст, его обычно связывают с - “О вопросе, предваряющем любой возможный подход к лечению психоза”, на самом деле это текст о том, что, оказавшись отрезанным от всякой символической манифестации, возвращается, как Лакан говорит предельно точно, беспорядочно.
Eh bien c'est déjà ici, si vous suivez ces quelques pages, à partir de la page 386, quelques pages suivantes, c'est déjà la notion et qu'il a mise en valeur dans la psychose, n'oublions pas que le texte de Lacan que l’espace du lapsus vient à la fin du Séminaire sur Joyce, ces manifestations erratiques de ce qui est coupé de la symbolisation, mais c'est déjà la figuration de ce que Lacan a appelé le réel sans loi, c'est-à-dire un réel disjoint du symbolique et on peut dire qu'il le surmonte.
Так вот, уже здесь, если вы посмотрите эти несколько страниц, начиная с 386, несколько следующих страниц, уже присутствует то самое понятие, которое Лакан выделил в работе с психозом. Не будем забывать, что в тексте Лакана в конце Семинара о Джойсе появляется тема о пространстве ляпсуса, эти беспорядочные проявления того, что отрезано от символизации, но это уже своего рода фигура того, что Лакан называет Реальным без закона, то есть Реальным, отсоединенным от Символического, и можно сказать, что он это преодолевает.
C'est là que ces considérations débouchent, comme c'est explicite, dans ce dernier texte de Lacan, deux trois pages, débouchent sur le déplacement qu'il fait subir à cette épreuve cruciale qu'il a appelée la passe.
Et, pour le dire vite, il y a un malaise dans la passe, précisément dans l'institution, les institutions qui ont les premières voulues mettre en œuvre cette épreuve.
Именно к этому ведут все эти рассуждения, - как это ясно видно из последнего текста Лакана, две-три страницы, - приводят к тому смещению/перемещению, которому он подвергает решающее испытание, названное им «переход/пасс».
И чтобы сказать это быстро, существует недомогание в переходе, именно в институции, в тех институциях, которые первыми захотели реализовать это испытание.
Eh bien je pense que c'est à partir du symptôme de Lacan, c'est à partir du réel que ce malaise dans la passe doit être à la fois situé et surmonté.
On continue la semaine prochaine.
Так вот, я думаю, что именно исходя из симптома Лакана, именно исходя из Реального, это недомогание в переходе должно быть одновременно и размещено/локализовано, и преодолено.
Продолжим на следующей неделе.
Fin du Cours 1 de Jacques-Alain Miller du 15 novembre 2006
Конец первого сеанса курса Жака-Алена Миллера от 15 ноября 2006 года.
Перевод с французского: Зарина Чехова.
Редактура с французского: Ирина Макарова, Ирина Север.
Редактура на русском: Алла Сорокина.
И вот, то, что нам показалось бы психологическим свойством - внимание, - то самое, которое здесь приобретает значение, противоположное значению бессознательного, в котором можно быть уверенным, что там находимся, это концепт себя совсем одного (soi tout seul).
Alors qu'est-ce que c'est l'attention portée sur le lapsus, au-delà du savoir comme immédiat, que ça n'a pas de sens et que ça n'a pas d'interprétation ? Moi, je ne vois qu’une seule façon de saisir ce qu'il en est de cette attention, l’attention, c'est ce qui conditionne l'association. On associe à l’occasion à l'injonction de l'analyste, mais enfin où est-il ici, où est-il on ne le trouve pas, on ne le trouve que quand on se met à faire attention et à ce moment-là, en effet, alors il y a du sens et il y a de l'interprétation.
Так что же это за внимание, обращенное на ляпсус (lapsus), по ту сторону знания как непосредственного, что это не имеет ни смысла, ни интерпретации? Я вижу единственный способ уловить, в чем суть этого внимания, внимание - это то, что обусловливает ассоциацию. Можно иногда ассоциировать в ответ на побуждение аналитика, но в конечном счете где он здесь? Где он? Его здесь не обнаруживают, он появляется только тогда, когда начинаем обращать внимание, и именно в этот момент, действительно, имеется смысл и имеется интерпретация.
Mais ce qu'on a essayé de saisir dans l'espace d'un lapsus, c'est ce qui est d'avant, d'avant que la machine de l'attention qui fonctionne sur le pivot du sujet supposé savoir se mette en marche.
« Resterait - avec Lacan - que je dise une vérité. Ce n'est pas le cas, je rate, ce n'est pas le cas [deux points] je rate ». Et ce mot de ratage auquel j’ai pu faire un sort jadis, ici désigne ce qui s'obtient précisément par l'association, voire par la fameuse intervention interprétative de l'analyste.
Но то, что мы попытались уловить в пространстве одного/некого ляпсуса/ляпа (l'espace d'un lapsus) [прим. переводчика: ляпсус, ляп, оговорка, описка, т.е. это “ошибочные действия” по Фрейду] - это то, что существует до того, до того, как запускается машина внимания, работающая на оси (pivot) субъекта предположительно знающего.
«Оставалось бы - с Лаканом - чтобы я сказал истину. Но это не тот случай, я промахиваюсь, это не тот случай [двоеточие], я промахиваюсь». И это слово промах (ratage), которому я когда-то уже уделял особое внимание, здесь обозначает то, что достигается как раз посредством ассоциации, даже посредством пресловутого интерпретативного вмешательства аналитика.
Tout ça, du ratage, ça passe à côté de ce qui avait surgi l'espace d'un lapsus. Et pour bien marquer comme c’est là très mince, la minceur absolue, le fugitif, l’évasif, Lacan dans son texte tronque l’expression l’espace d’un lapsus, il dit l’esp d’un laps ; en fait ça n’est possible qu’avec le français, cette assonance et cette conquéson. C’est pour marquer comme est mince ce à quoi il s'attache pour dire que là on est sûr d’être dans l'inconscient.
Все это - промах, все это проходит мимо того, что возникло в пространстве одного ляпсуса. И чтобы подчеркнуть, насколько это тонко, - абсолютная тонкость, - мимолетно, ускользающе. Лакан в своем тексте сокращает выражение l’espace d’un lapsus, пространство ляпсуса он говорит l’esp d’un laps/ про ляп; на самом деле это возможно только на французском, благодаря этому созвучию (assonance) и этому conquéson. Он делает это для того, чтобы подчеркнуть, насколько хрупка та вещь, за которую он цепляется, чтобы сказать: вот тут мы точно находимся в бессознательном.
Et il ajoute, là, comme (redite ?) qui fixe les choses, comme un exposé, comme thèse Il n'y a pas de vérité qui, à passer par l'attention, ne mente.
Et voilà : vous suivez le fil que je dévide à partir de ces petits fragments ; voilà stigmatisée ou interrogée la vérité menteuse de l'association libre.
Он добавляет здесь нечто вроде (повторение?), что закрепляет все сказанное, как изложение, как тезис: Нет такой истины, которая, проходя через внимание, не лгала бы.
Вот так: вы следуете за нитью, которую я разматываю, начиная с этих маленьких фрагментов; и вот она - стигматизированная или поставленная под вопрос лживая истина свободных ассоциаций.
Nous sommes là dans une perspective où l'association libre, loin d'être la clé de la vérité, délivre une vérité fille de l'attention et par-là une vérité ratée. C'est le pivot, c'est ici on considère l’Un tout seul et il y en a. Il y a au moins deux allusions de Lacan dans ce texte qui trouvent à s'ordonner à partir de ce tout seul, ce troisième plus explicite.
Мы находимся здесь в перспективе, где свободная ассоциация, отнюдь не будучи ключом к истине, порождает истину, рожденную дочь внимания, а потому истину провальную, истину провалившуюся. Это поворотный момент, здесь рассматривается Один сам по себе (l’Un tout seul), и имеется из них (il y en a). В этом тексте у Лакана есть по крайней мере два намека, которые можно упорядочить исходя из этого совсем одного (tout seul), к которым прибавляется трети, более явный.
Il dit, dans ces lignes initiales : « Pas d'amitié n’est là qui cet inconscient le supporte ». Pas d'amitié qui soit le support de l'inconscient.
Qu’est-ce que vient faire ici le mot amitié ? Ça désigne, c'est le nom après tout générique dont on pourrait désigner le lien de l’Un à l’Autre. Après tout, scander l’espace d’un lapsus, solliciter l'attention, ça pourrait passer pour un mouvement amical, d’aide, d’aide à l'association libre.
В этих первых строках он говорит: «Нет такой дружбы (amitié), которая могла бы поддержать это бессознательное». Нет дружбы, которая могла бы служить опорой для бессознательного.
Что делает здесь слово дружба? Оно обозначает, в конце концов, общее/родовое имя того, как можно было бы обозначить связь Одного с Другим (de l’Un à l’Autre). В конце концов, скандирование пространства одного ляпсуса, привлечение внимания, все это могло бы выглядеть как дружеский жест, жест помощи свободной ассоциации.
Et c'est là que l'amitié est par Lacan renvoyée et de même un peu plus loin dans le texte - vous ferez l’effort de le lire, ça vous permettra d’éviter de lire tout le reste, trois pages, un petit peu plus tard vous verriez Lacan se goberger, comme c'est bien connu mais ici ça prend une autre valeur, sur l'amour du prochain, qui est une autre figure du lien de l'Un à l'Autre.
И именно здесь дружба Лаканом возвращена, и аналогичным образом чуть дальше в текста - потрудитесь прочитать его, это вам поможет избежать чтения всего остального, три страницы, чуть позже увидите Лакана, глумящегося, как это хорошо известно, но здесь это принимает другое значение, о любви к ближнему, которая является еще одним образцом связи Одного с Другим.
Voilà des indications de Lacan qui montrent qu'il faut appeler ici, convoquer ici la fiction de l’Un tout seul. Nous disons fiction parce que nous sommes dans la disance lacanienne, psychanalytique.
Вот вам указания Лакана, которые показывают, что здесь необходимо призвать фикцию совсем Одного (l’Un tout seul). Мы говорим фикция, потому что находимся в психоаналитической, лакановской дизанции.
Ce qui ne nous paraît pas fictif, c'est la situation analytique et pourquoi nous mettons la fiction ici. Mais de façon spécialement osée, en même temps que voilée par l’anecdote, on voit Lacan en effet faire venir le mot de solitaire, pour qualifier l'opération freudienne, celle de Freud.
Notons, dit-il – il y a un paragraphe entre que je ne commente pas – notons, dit-il, que la psychanalyse a, depuis qu'elle ex-siste, changé.
То, что нам не кажется фиктивным, так это аналитическая ситуация, именно поэтому мы помещаем здесь фикцию. Но особенно смелым образом, одновременно завуалированным анекдотом (l’anecdote), мы видим, как Лакан фактически вводит слово одиночка (solitaire), чтобы охарактеризовать фрейдовскую операцию, операцию Фрейда.
Отметим, говорит он, - между ними есть абзац, который я не буду комментировать - давайте отметим - говорит он, - что психоанализ с тех пор, как он (вне)-существует (ex-siste), изменился.
Là, c'est bien connu, nous avons suivi chez Freud les remaniements de sa théorie, la première et la seconde topique et chez Lacan nous savons que les remaniements sont constants mais ce n’est pas de ça qu’il s'agit mais que la pression même de la profession, de son nom, son inscription sociale, tout ça, fait changer l'analyse. Mais ce qui est là visé, il faut avoir le toupet de l’écrire : la psychanalyse inventée par un solitaire.
Это хорошо известно, мы проследили у Фрейда переработку его теории, первую и вторую топики, а у Лакана мы знаем, что такая переработка постоянна, но речь не об этом, а о том, что само давление профессии, ее имя, ее социальная включенность, все это заставляет анализ меняться. Но то, что здесь обозначено, нужно иметь наглость написать это: психоанализ, изобретенный одиночкой.
Là, tout le monde sait aujourd'hui que Freud a tout fait par son transfert à Fliess. Eh bien la perspective que Lacan ici apporte efface le bon Fliess dont nous bénéficions maintenant d’une édition complète de leur correspondance en français, et qui existait en anglais depuis de nombreuses années et ça tombe très bien que le rappel que fait ici Lacan Freud comme solitaire.
Сегодня все знают, что Фрейд создал все через свой перенос на Флисса. Ну, перспектива, которую Лакан привносит сюда, смывает доброго Флисса, от которого мы сейчас извлекаем пользу, благодаря полному французскому изданию их переписки (на английском она существует уже много лет), и это круто - напоминание, которое делает здесь Лакан о Фрейде в качестве одиночки.
C'est à ce titre qu'il le dit théoricien incontestable de l'inconscient. C'est une perspective bien sûr. Freud luimême était, bien sûr qu'il faisait attention, et combien, à ces petits espaces de lapsus. Mais c’est à convoquer à un autre moment ici, il faut d'abord être saisi par cette nouvelle figure de Freud qui surgit d'un Freud tout seul.
Именно в этом качестве он и говорит: бесспорный - теоретик бессознательного [прим.перев.: важно? нет? - бесспорный / incontestable и бессознательное / inconscient] . Это, разумеется, лишь определенная перспектива. Сам Фрейд обращал внимание, и довольно серьезное, на эти маленькие пространства ляпсусов. Но это должно быть рассмотрено в другой раз, прежде всего нужно быть захваченным этой новой фигурой Фрейда, которая возникает из одного Фрейда совсем одного (un Freud tout seul).
Et d'ailleurs Lacan écarte ensuite ses disciples, qui n'étaient disciples que du fait que lui, ne sût pas ce qu'il faisait - inconscient si l'on veut.
Donc même les disciples sont renvoyés pour le laisser, le solitaire, dans son rapport à l'inconscient, dont on est sûr quand ça n’a pas de sens.
И, кстати, затем Лакан отстраняет своих учеников, которые были учениками лишь постольку, поскольку он сам не знал, что делал - бессознательно, если угодно.
Так что даже ученики отсылаются прочь, чтобы оставить его, одиночку, в его отношениях с бессознательным, уверенность в котором может быть тогда, когда это не имеет смысла.
C’est de la même façon que Lacan peut dire que le réel serait peut-être sa réponse aux réactions symptomatiques, sa réaction ou sa réponse symptomatique à la découverte de Freud. Ça vaut pour lui tout seul, au point qu’il n'est pas sûr de réussir à communiquer, et, bien que déposé dans son Séminaire depuis de longues années et maintenant distribué sous forme de livres, il n'est pas sûr que ça ait été encore déplié.
Именно в этом ключе Лакан может сказать, что Реальное, возможно, могло бы быть его ответом на симптоматические реакции, его реакцией или его симптоматическим ответом на открытие Фрейда. Это действительно касается его Совсем Одного (tout seul), до такой степени, что он сам не уверен, что преуспеет в общении/коммуникации, и несмотря на то, что это было изложено в его Семинаре уже много лет назад и теперь распространяется в виде книг, нет уверенности, что это раскрыто.
C'est maintenant comme il dit une novation, que cette psychanalyse inventée par un solitaire se pratique maintenant en couple.
Voilà qui décoiffe, je veux dire qui fait sortir de ce qu'il y a de rodé dans la pratique, puisque ça paraît comme un fait, un fait numéro 2, qu’on se mette à deux pour opérer. Lacan fait sa place à ça en disant : Soyons exact, le solitaire en a donné l'exemple.
Теперь, как он говорит, это новация: психоанализ, изобретенный одиночкой, практикуется двумя.
Вот это выбивает из привычной колеи, я имею в виду, выводит за пределы отлаженного хода практики, потому что это выглядит как факт, второй факт - анализ это дело двоих. Лакан находит этому место, говоря: «Будем точны, пример тому подал одиночка».
C'est là, voilà que j’en ris, du rapport solitaire à l'inconscient, le rapport solitaire est inattentif à l'inconscient, à la psychanalyse, en couple, opérant à partir du sujet supposé savoir, de la connexion minimale signifiante qui est ici défaite. C'est à ça, ne l'oublions pas, que Lacan s'abandonne à la fin de son laborieux Séminaire du Sinthome. Ça donne sa valeur au choix que Lacan fait ici entre parenthèses, en quelque sorte, enfin entre parenthèses elles y sont, quand il parle de Freud théoricien incontestable de l'inconscient, [entre parenthèses] (qui n'est ce qu'on croit, je dis : l'inconscient, soit réel, qu'à m'en croire).
Voilà de quoi nous donner une petite lucarne sur ce dont il s'agit.
Вот, я и смеюсь над этим, над одиночным отношением с бессознательным. Одиночное отношение невнимательно ни к бессознательному, ни к психоанализу на двоих, действующее, исходя из субъекта предположительно знающего, из минимального соединения означающих, которое здесь разрушено. Именно этому, не будем забывать об этом, предается Лакан в конце своего трудоемкого Семинара “Синтом”. Это придает свое значение выбору, который Лакан делает здесь как бы в скобках, в некотором роде, наконец, в скобках, они там есть, когда он говорит о Фрейде как о бесспорном теоретике бессознательного, [в скобках] (это только то, что мы думаем, я говорю: бессознательное есть реальное, если вы мне верите).
Вот что открывает небольшой просвет на то, о чем здесь идет речь.
L'inconscient qui est ici dessiné, comme en filigrane, c'est l'inconscient comme réel, ça n'est pas l'inconscient comme transférentiel.
Voilà ce qui aimante Lacan à la fin de son Séminaire, c'est un autre mode, une autre perspective sur l'inconscient qui fait de l'inconscient du réel.
Бессознательное, которое здесь очерчено, как бы в полупрозрачности, между строк, это бессознательное как реальное, а не бессознательное как трансферентное.
Вот к чему обращается Лакан в конце своего Семинара, это иной режим, иная перспектива на бессознательное, которая создает бессознательное Реального.
C'est en quelque sorte l'inconscient en tant qu'extérieur au sujet supposé savoir, extérieur à la machine signifiante qui produit du sens en veux tu en voilà pour peu qu’on la laisse tourner selon ce qu'on se croit obligé de faire. Cet inconscient comme réel, on peut dire qu'il a ou qu'il est analogue, homologue, à ce que nous évoquions d’abord du traumatisme. En tout cas c'est certainement un inconscient non transférentiel qui est posé en effet comme limite. Et c'est pourtant ce réel que Lacan prend comme ce qui est le plus lui-même dans l’accueil réservé à la découverte de soi. Et puis, si on veut recoudre les morceaux que je disperse ici, notons qu’après tout dans la « Proposition sur le psychanalyste de l'École » où Lacan introduit le pivot du sujet supposé savoir comme condition de la psychanalyse, il prend soin de noter que le sujet supposé savoir n'est pas réel. Et donc voilà où on peut jouer entre l'inconscient comme réel et puis l'opération qui le mue, si je puis dire, qui le dilue aussi bien, et qui est celle du sujet supposé savoir.
Это, своего рода, бессознательное в качестве внешнего к субъекту предположительно знающего, внешнего к означающей машине, которая производит смысл сколько угодно, стоит только позволить ей работать так, как мы якобы обязаны это делать. Это бессознательное как Реальное, можно сказать, оно имеет, или оно аналогично, гомологично тому, о чем мы вначале говорили как о травматизме. В любом случае это, определенно, бессознательное не трансферентное действительно позиционируется как предел. И все же именно это реальное Лакан принимает как то, что в наибольшей степени принадлежит ему самому в принятии, предназначенном в открытии себя/самопознания. И затем, если попытаться соединить воедино фрагменты, которые я здесь разбросал, обратите внимание, что в конце концов в «Предложении о психоаналитике Школы», где Лакан вводит ось субъекта предположительно знающего, как условие психоанализа, он осторожно отмечает, что субъект предположительно знающий, не является реальным. Так что именно здесь мы можем играть между бессознательным как реальным, а затем операцией, которая заставляет его линять, если можно так выразиться, сбрасывать с него кожу, и которая его также разжижает/разбавляет, и которая является операцией субъекта предположительно знающего.
La fin du texte n'est pas quelconque. La fin du texte, ce texte si bref, appelle l’attention sur un mot qui a son poids, quotidien, une théorie qui est ici et qui est le mot d'urgence.
Je signale que comme toujours les cas d'urgence m’empêtraient pendant que j'écrivais ça. C’est donné comme un témoignage, si vous voulez. De quoi s'agit-il, ici, sinon d'un point de départ qui est comme antérieur à l'établissement du signifiant du transfert dans son rapport au signifiant quelconque ?
Финал текста не случайный. Финал текста, - этот текст столь короток, - привлекает внимание к слову, которое имеет свой вес, - повседневное, - к теории, которая присутствует здесь, и это слово - срочность/неотложность (urgence).
Замечу, что, как всегда, случаи срочности сбивали меня, пока я это писал. Это, если хотите, дано как свидетельство. О чем здесь идет речь, если не о точке отправления, которая как бы предшествует установлению означающего переноса в его отношении к любому означающему?
Ce que Lacan appelle l’urgence, c'est la modalité temporelle qui répond à l’advenue ou l'insertion d'un traumatisme. Et c'est ainsi que bien qu’il dit lui-même que les cartes de la situation analytique soient faites d'une rencontre, et ce qu'il désigne dans ce qu'on appelle la demande de l'analysant en puissance, il le désigne comme la requête d’une d'urgence.
À ce mot d'urgence est comme pour Lacan, au fond, le nom de ce qui apparaît de ce qui met en mouvement, la requête de l'analysant en puissance.
То, что Лакан называет срочностью, это временная модальность, которая отвечает на возникновение или внедрение травматизма. И именно поэтому, несмотря на то что он сам говорит, что аналитическая ситуация складывается из (одной?) встречи, то, на что он указывает в так называемом запросе потенциального анализанта, он обозначает это как запрос, продиктованный срочностью.
В сущности, слово срочность для Лакана является как бы именем того, что возникает из того, что приводит в движение запрос потенциального анализанта.
Et je m’apercevais que ce mot d'urgence vient aussi quand Lacan évoque la question de la formation analytique dans des termes avant, qui datent, d’avant cette « Proposition », dans un texte de 1966 qui est dans les Écrits et qui s'appelle « Du sujet enfin en question », qui est un texte qui fait partie des préliminaires à cette « Proposition » qu’il écrira l’année suivante, ce texte se termine, ce texte consacré à la notion de la psychanalyse didactique comme condition de la formation et Lacan opérant des remaniements sur sa conception, que ne prenons pas comme de hasard que nous retrouvions à la fin de ce texte, page 236 des Écrits encore l'évocation de l’urgence.
И я замечал, что слово срочность появляется у Лакана также и, когда он обсуждает вопрос аналитической подготовки, в понятиях более ранних, еще до «Предложения», в тексте 1966 года, который включен в Écrits и называется «И наконец, о субъекте», этот текст является предваряющей частью к «Предложению», написанном годом позже. Этот текст заканчивается, этот текст, посвященный понятию дидактического анализа как условия формирования аналитика и Лакан, осуществляющий переработку своей концепции - не будем считать как бы случайностью, что в конце этого текста, на странице 236 в Écrits, мы снова находим упоминание о срочности.
« Au moins, dit-il, au moins maintenant pouvons-nous nous contenter de ce que tant qu'une trace durera de ce que nous avons instauré [c’est au moment où il boucle ses Écrits] il y a aura du psychanalyste à répondre à certaines urgences subjectives, [il ajoute] si les qualifier de l’article défini [les psychanalystes] était trop dire, ou bien encore trop désirer. » C’est pourquoi il ne dit pas : il y aura toujours des psychanalystes, il dira toujours du psychanalyste. Je laisse le point de côté pour accentuer que le mot d'urgence, là des urgences subjectives vient comme le colophon de ce texte, valider que il s'agit bien de la fonction psychanalytique et qu'elle a rapport essentiellement avant le début de l'analyse, elle a rapport avec l’urgence, c'est-à-dire avec l'émergence de ce qui fait trou, comme traumatisme.
«По крайней мере, - говорит он, - по крайней мере сейчас мы можем, довольствоваться уже тем, что, пока след от того, что мы установили, сохраняется [это он говорит в момент завершения Écrits], будет и аналитик, чтобы ответить на некоторые субъективные срочности, [и добавляет] хотя определять их [психоаналитиков], наделяя определенным артиклем, это означало бы сказать слишком много, или же желать слишком многого». Вот почему он не говорит: всегда будут психоаналитики, он будет всегда говорить о психоаналитике. Я оставляю этот момент в стороне, чтобы подчеркнуть, что слово срочность - здесь, субъективные срочности - выступают колофоном этого текста, подтверждая, что речь идет действительно о психоаналитической функции и она, по сути, имеет отношение к тому, что предшествует началу анализу, она имеет отношение к срочности, то есть к появлению того, что образует дыру, как травматизм.
Cette urgence, elle est aussi célébrée par Lacan dans son « Rapport de Rome » qui marque les débuts de son enseignement - vous trouverez la référence page 241 - et qui donne le relief que ce terme a pour Lacan et qu’il ne faut pas laisser perdre, nous ne le laissons pas perdre puisque nous créons précisément des dispositifs très insérés dans la société pour répondre même de façon minimale à l'urgence, pour traiter l’urgence. Je parle de ces centres de traitements qui se sont multipliés à partir de l'École de la Cause freudienne depuis quelque temps, le premier a été à Paris.
Эта срочность, она также отмечена Лаканом в его «Римской речи», которая знаменует собой начало его учения - вы найдете ссылку на странице 241 - и подчеркивает значение этого понятия для Лакана, понятия, которое нельзя позволить потерять, и мы не позволим его потерять, поскольку мы создаем именно диспозитивы, глубоко встроенные в общество, чтобы ответить, даже минимальным образом, на срочность, чтобы лечить срочность. Я говорю о тех центрах лечения, которые уже некоторое время получили распространение благодаря Школе Фрейдова Дела, первая была в Париже.
Voilà, ce sont des centres d'urgence, à prendre avec la dignité que Lacan apporte à ce terme. Et donc il en fait, il le fait miroiter ce terme dans son Rapport de Rome : « Rien de créé, dit-il, qui n’apparaisse dans l'urgence, rien dans l'urgence qui n’engendre son dépassement dans la parole. »
Итак, это центры срочности, и их следует воспринимать с той серьезностью и достоинством, которое Лакан придает этому понятию. И именно поэтому (Так он и делает?), он заставляет это слово бликовать в своей “Римской речи”: «Ничто сотворенное, говорит он, не появилось на свет без срочности, и нет в срочности ничего, чтобы не порождало бы в речи своего преодоления» (пер. А.Черноглазов).
Et nous en avons comme l’illustration ici puisque cette urgence avec laquelle il faut faire la paire est précisément ce qui sollicite chez le requérant, chez celui qui fait la requête, c'est ce qui sollicite en lui pour lui le dépassement de la parole dans la perspective que je développais ici, ce dépassement dans la parole est aussi le ratage de la vérité menteuse.
И у нас есть своего рода иллюстрация здесь этому, поскольку именно эта срочность, с которой необходимо создать пару, является именно тем, что взывает/побуждает к просителю/заявителю, к тому, кто обращается с запросом, это то, что взывает/побуждает в нем для него преодоление (выход за пределы?) речи в той перспективе, которую я здесь развивал, это преодоление через речь, одновременно - промах лживой истины.
Mais, là encore, ce petit rajout par Lacan, page 241 : « Mais rien aussi qui n'y devienne contingent ». Là, voilà un terme déjà plus technique, on devra un peu articuler la suite de nos entretiens, c'est déjà marquer - comme Lacan s'est employé d'une façon logicienne - ce qu'il y a d’inélliminable dans la fonction de la hâte.
Но, здесь снова, небольшое дополнение Лакана на странице 241: «Но ничто также не становится там случайным (contingent)». Вот здесь уже более техническое понятие, нам придется немного артикулировать продолжение наших обсуждений, а именно уже отметить - как Лакан сам проделал это с логической строгостью - то, что существует неустранимое в функции спешки.
L'urgence c’est en quelque sorte, c'est la version déjà thérapeutique de la hâte. Il y a là dans tout ce qui touche à la vérité, toujours une précipitation logique et il suffit d'ajouter que c'est la précipitation aussi bien dans le mensonge que peut véhiculer la vérité à quoi on s’est rendu attentif.
Срочность - это, в некотором смысле, уже терапевтическая версия спешки. Во всем, что касается истины, всегда присутствует логическая поспешность, и достаточно добавить, что именно к тому же спешка/стремление во лжи может нести в себе истину, на которую мы обратили внимание.
Ça demande, certainement, une stratégie de la vérité qui est, comme l’évoque Lacan dans D’un Autre à l'autre, vous l’avez lu comme moi page 19, une stratégie de la vérité, qui est l'essence de la thérapeutique.
Et qui demande, lu du point où Lacan nous conduit, qui demande seulement à y ajouter que cette stratégie de la vérité doit faire sa place au mensonge qu’elle comporte.
Это, несомненно, требует стратегии истины, которая является, - как говорит Лакан в “От Другого к другому”, вы как и я, читали об этом на странице 19, - стратегия истины, которая является сутью терапии.
И которая, если следовать за Лаканом, требует лишь одного добавления - эта стратегия истины должна предусматривать то место, которое в ней занимает ложь.
Alors, je regarde ma montre parce que je ne voudrais pas m’avancer là mais vous lancer plutôt dans le rapport que je voudrais établir, pour un peu secouer la chose, pour la montrer, palpitante, aller voir précisément en connexion avec ce que j'ai dessiné à partir d'une lecture minutieuse. Et encore je vous en ai donné que ce que je peux en communiquer, de cette page, aller voir, précisément la place du réel tel que Lacan débute son enseignement, la situe dans son commentaire de l'hallucination de l’Homme aux loups. Quand je lis ce texte souvent simplement en rapport avec la Question préliminaire à tout traitement possible de la psychose, il s'agit d'un texte qui porte sur ce qui se retrouve, ce qui se retrouvant coupé de toute manifestation symbolique réapparaît, dit soigneusement Lacan, de façon erratique.
Итак, я смотрю на часы, потому что не хотел бы углубляться дальше, а скорее ввести вас в то направление, которое я хотел бы обозначить, немного всколыхнуть тему, показать материал живым, пульсирующим, посмотреть на него в связи с тем, что я очертил ранее, исходя из внимательного чтения. И еще, я вам дал только то, что можно передать из этой страницы, а теперь я хочу детально посмотреть на место Реального, так как Лакан обозначает его с самого начала своего учения, в своем комментарии к галлюцинации Человека-волка. Когда я читаю этот текст, его обычно связывают с - “О вопросе, предваряющем любой возможный подход к лечению психоза”, на самом деле это текст о том, что, оказавшись отрезанным от всякой символической манифестации, возвращается, как Лакан говорит предельно точно, беспорядочно.
Eh bien c'est déjà ici, si vous suivez ces quelques pages, à partir de la page 386, quelques pages suivantes, c'est déjà la notion et qu'il a mise en valeur dans la psychose, n'oublions pas que le texte de Lacan que l’espace du lapsus vient à la fin du Séminaire sur Joyce, ces manifestations erratiques de ce qui est coupé de la symbolisation, mais c'est déjà la figuration de ce que Lacan a appelé le réel sans loi, c'est-à-dire un réel disjoint du symbolique et on peut dire qu'il le surmonte.
Так вот, уже здесь, если вы посмотрите эти несколько страниц, начиная с 386, несколько следующих страниц, уже присутствует то самое понятие, которое Лакан выделил в работе с психозом. Не будем забывать, что в тексте Лакана в конце Семинара о Джойсе появляется тема о пространстве ляпсуса, эти беспорядочные проявления того, что отрезано от символизации, но это уже своего рода фигура того, что Лакан называет Реальным без закона, то есть Реальным, отсоединенным от Символического, и можно сказать, что он это преодолевает.
C'est là que ces considérations débouchent, comme c'est explicite, dans ce dernier texte de Lacan, deux trois pages, débouchent sur le déplacement qu'il fait subir à cette épreuve cruciale qu'il a appelée la passe.
Et, pour le dire vite, il y a un malaise dans la passe, précisément dans l'institution, les institutions qui ont les premières voulues mettre en œuvre cette épreuve.
Именно к этому ведут все эти рассуждения, - как это ясно видно из последнего текста Лакана, две-три страницы, - приводят к тому смещению/перемещению, которому он подвергает решающее испытание, названное им «переход/пасс».
И чтобы сказать это быстро, существует недомогание в переходе, именно в институции, в тех институциях, которые первыми захотели реализовать это испытание.
Eh bien je pense que c'est à partir du symptôme de Lacan, c'est à partir du réel que ce malaise dans la passe doit être à la fois situé et surmonté.
On continue la semaine prochaine.
Так вот, я думаю, что именно исходя из симптома Лакана, именно исходя из Реального, это недомогание в переходе должно быть одновременно и размещено/локализовано, и преодолено.
Продолжим на следующей неделе.
Fin du Cours 1 de Jacques-Alain Miller du 15 novembre 2006
Конец первого сеанса курса Жака-Алена Миллера от 15 ноября 2006 года.
Перевод с французского: Зарина Чехова.
Редактура с французского: Ирина Макарова, Ирина Север.
Редактура на русском: Алла Сорокина.
