Жак-Ален Миллер, курс 1985-1986 гг.
Экстимность
12 сеанс, 26 февраля1986

La semaine dernière, j'ai fait mon cours hebdomadaire en espagnol. J'ai parlé en espagnol du début jusqu'à la fin. Il y eut pourtant une petite interruption due à un événement inopiné qui a été une alerte à la bombe dans cette École des Arts et Métiers. Alors, s'il y a de nouveau une alerte, il faudra évacuer la salle très posément n'est-ce pas ? Rang par rang. Vous aurez tout le temps d'aller dans la rue pour vérifier que ça n'explose pas.

На прошлой неделе я провел свое еженедельное занятие на испанском. Я говорил по-испански от начала и до конца. Однако произошел небольшой перерыв из-за внезапного события — угрозой взрыва в этой Школе Искусств и Ремесел. Так что, если снова поступит сигнал тревоги, нужно будет очень осторожно покинуть зал, не так ли ? Ряд за рядом. У вас будет достаточно времени, чтобы выйти на улицу и убедиться, что он не взорвется.

J'ai donc fait mon dernier cours en espagnol et je me suis aperçu que je me faisais entendre du public qui était là. Ça m'a donné l'occasion de présenter un parcours ramassé de ce que j'ai développé ici depuis le début de l'année. Je me suis ainsi aperçu de la marche que je suis. Non pas qu'elle ne soit pas élaborée d'avance, mais à devoir prendre la suite à chaque fois, à devoir enchaîner, les lignes de force parfois se brouillent.

Итак, я провел свое последнее занятие на испанском и понял, что меня услышала присутствующая там публика. Это дало мне возможность представить пройденный маршрут того, что я развивал здесь с начала года. Таким образом, я понял, в каком направлении я иду. Не то чтобы это не было разработано заранее, но из-за необходимости всякий раз продолжать, выстраивать цепочки, силовые линии иногда размываются.

Avec ce second semestre, nous avons un second chapitre à ouvrir. Il va s'ouvrir par un hapax qui malheureusement ne se renouvellera pas. J'ai en effet cette semaine saisi par les cheveux l'occasion qui est celle d'avoir ici la présence de Diana Rabinovich qui se renvole pour buenos Aires dans deux jours. Je vais donc avoir l'avantage de l'écouter ici avec vous, et pendant un temps sensiblement moins long que celui qui nous réunit d'habitude en ce lieu. Ça fait que pour une fois, il sera possible de poser des questions. Pas à moi mais à elle. La présence de Diana Rabinovich parmi nous est régulière. Elle vient en France presque tous les ans. Elle est venue à Paris spécialement pour la Rencontre internationale, Rencontre qui pour moi s'achève seulement maintenant, puisqu'il y a quelques rebondissements de séminaires et d'entretiens divers.

Во втором семестре нам предстоит открыть вторую главу. Она начнется с гапакса, который, к сожалению, не появится вновь. На этой неделе я действительно ухватился за возможность участия здесь Дианы Рабинович, которая через два дня улетает обратно в Буэнос-Айрес. Так что я буду иметь удовольствие послушать её здесь с вами, и в течение значительно более короткого времени, чем то, на которое обычно мы собираемся в этом месте. И значит, на этот раз можно будет задавать вопросы. Не мне, а ей. Присутствие Дианы Рабинович среди нас регулярно. Она приезжает во Францию почти каждый год. Она приехала в Париж специально на международную Встречу, которая для меня только сейчас подходит к концу, из-за целой череды разных семинаров и интервью.

C'est une Rencontre qui a été un événement. Elle se tient seulement une fois tous les quatre ans en Europe, à Paris, et ce une fois tous les quatre ans justifie les remous que cette Rencontre cause dans l'organisation de ce cours. Je ne sais pas combien d'entre vous ont été à cette Rencontre, mais elle a été l'occasion de vérifier que ce qui se dit ici et à la Section clinique est en résonance avec ce qui se dit dans des parties fort éloignées du monde. Il s'est créé, depuis les cinq dernières années, une communauté de compréhension à partir de l'enseignement de Lacan. Ça paraît vrai pour les amis, mais ça paraît vrai aussi pour ceux qui le sont moins, c'est-à-dire ceux qui continuent de s'accrocher à l'IPA. Je ne peux pas vous en dire plus. Je ne le peux pas parce qu'on m'a donné un document confidentiel. Je n'en ai jamais eu avant. C'est un document confidentiel de l'IPA qui dit en toutes lettres que ce que nous faisons leur paraît extrêmement préoccupant. On disait déjà ça il y a deux ans. Qu'est-ce que ça doit être maintenant! Ils trouvent ça extrêmement préoccupent et, à moi, ils me trouvent extrêmement actifs. Je suis heureux de le savoir. Ils se disent que peut-être à force de les attaquer, on va les regonfler. C'est en tout cas leur espoir. Ça signale pourtant que c'est déjà bye bye IPA.

Это Встреча, которая стала событием. Он проводится только раз в четыре года в Европе, в Париже, и этот раз в четыре года оправдывает суматоху, которую Встреча вызывает при организации этого курса. Я не знаю, сколько из вас присутствовало на этой Встрече, но это была возможность убедиться, что то, что говорится здесь и в Клинической секции, резонирует с тем, что говорят в очень отдаленных уголках мира. За последние пять лет возникло сообщество понимания, основанное на учении Лакана. Это кажется верным для друзей, но также кажется верным для не таких уж друзей, то есть тех, кто продолжает цепляться за IPA. Я не могу сказать вам больше. Я не могу, потому что мне дали конфиденциальный документ. У меня никогда не было такого раньше. Это конфиденциальный документ IPA, в котором говорится буквально, что то, что мы делаем, вызывает их очень крайнюю обеспокоенность. Это уже говорилось два года назад. Что уж говорить про сейчас! Они находят это чрезвычайно тревожным, а меня считают чрезвычайно активным. Я счастлив это знать. Они говорят себе, что, возможно, напав на них, мы снова поднимем их дух. Во всяком случае, это они надеются на это. Однако это сигнализирует, что это уже bye-bye, IPA.

Le volume impressionnant sur la Rencontre dont je vous avais parlé, il est maintenant diffusé et il donc est possible de se le procurer. Il y a aussi un ensemble de deux cents communications cliniques qui se sont faites pendant cette Rencontre. Leur effet ne va évidemment pas se mesurer tout de suite. Certaines de ces communications apparaîtront sans doute dans diverses publications à travers le monde, mais il faut un certain temps pour que l'on sache ce qui s'est passé. Ce que l'on sait tout de suite, c'est qu'il y a le souhait de remettre ça dans deux ans. Ça se passera vraisemblablement en Argentine et à une époque de l'année qui ne perturbera pas notre année scolaire.

Впечатляющий том о Встрече, о котором я вам говорил, сейчас распространяется, и, следовательно, его можно получить. Есть также собрание из двухсот клинических сообщений, которые были сделаны во время этой Встречи. Их эффект, очевидно, нельзя будет оценить сразу. Некоторые из этих сообщений, без сомнения, появятся в различных изданиях по всему миру, но потребуется некоторое время, чтобы оценить этот эффект. Что мы знаем сразу, так это то, что есть желание сделать это снова через два года. Скорее всего, это произойдет в Аргентине и в такое время, которое не помешает работе нашего учебного года.

Je reviens à Diana Rabinovich. Certains d'entre vous la connaissent et d'autres pas. Que vais-je dire pour la présenter ? Je l'ai connue en 1979. C'était alors une exilée argentine au Venezuela, où elle travaillait dans sa maison de Caracas avec un petit groupe de quinze personnes. Depuis 1986, elle est professeur à l'Université de Buenos Aires. Il y a environ deux mille étudiants attachés à sa chaire, mais enfin, ce ne sont pas les chiffres qui importent là. Ce qui importe, c'est qu'elle soit devenue un repère à Buenos Aires. Elle est un repère pour ceux qui s'intéressent à l'enseignement de Lacan en Argentine. C'est un repère qui est par nous assumé et qu'elle-même assume avec beaucoup d'aisance. Elle veille aussi à la traduction du Séminaire de Lacan, ainsi qu'à la diffusion de nombreux textes, en particulier ceux qui s'élaborent autour de la Section clinique, autour de l'École de la Cause freudienne. Elle fait également un enseignement, des conférences. Nous avons même eu l'occasion, en 83, de faire ensemble un séminaire du Champ freudien à Buenos Aires, séminaire qui a été publié là-bas et qui a joué un certain rôle de référence sur quelques questions.

Я возвращаюсь к Диане Рабинович. Одни из вас ее знают, а другие нет. Что сказать, чтобы представить ее? Я познакомился с ней в 1979 году. Тогда она была аргентинской эмигранткой в Венесуэле, где работала в своем доме в Каракасе с небольшой группой из пятнадцати человек. С 1986 года она является профессором Университета Буэнос-Айреса. За её кафедрой закреплено около двух тысяч студентов, но не цифры здесь важны. Важно то, что она стала ориентиром в Буэнос-Айресе. Это ориентир для тех, кто интересуется учением Лакана в Аргентине. Это ориентир, который мы принимаем, и который она сама принимает с большой легкостью. Он также занимается переводом Семинара Лакана, а также распространением многочисленных текстов, в частности тех, которые разработаны вокруг Клинической Секции, вокруг Школы Фрейдова Дела. Она также преподает и читает лекции. У нас даже была возможность в 1983 году вместе провести семинар Фрейдова Поля в Буэнос-Айресе, семинар, который был опубликован там и играл роль некоего справочника в некоторых вопросах.

Diana Rabinovich prépare une thèse en France. C'est une thèse qu'elle passera à la rentrée prochaine. La difficulté sera de trouver des enseignants qui jugeront cette thèse, puisque Diana Rabinovich est plutôt elle-même du type membre de jury que candidate. Cette thèse porte sur la conception de l'objet en psychanalyse. Je pense que c'est d'une partie de ce travail qu'elle va vous entretenir ici, et cela pendant le temps qu'elle voudra. Nous aurons ensuite l'occasion d'un dialogue, ce qui est toujours difficile étant donné votre nombre. Mais il n'y a pas de raisons qu'avec de la bonne volonté, nous n'y arrivions pas. Je vais maintenant lui passer la parole.

Диана Рабинович пишет диссертацию во Франции. Это диссертация, которую она защитит в начале следующего учебного года. Трудность будет заключаться в том, чтобы найти преподавателей, которые будут оценивать эту дипломную работу, поскольку сама Диана Рабинович больше член жюри, чем кандидат. Ее диссертация посвящена концепции объекта в психоанализе. Я думаю, она вам здесь представит часть этой работы, настолько, насколько пожелает. Затем у нас будет возможность для диалога, что всегда сложно, учитывая ваше количество. Но нет никаких причин, по которым при наличии доброй воли мы не смогли бы этого сделать. Я передаю ей слово.

Exposé de Diana Rabinovich

Выступление Дианы Рабинович

Pendant que d'autres préparent des remarques et des questions, je voudrais dire quelque chose. Comment cette affaire de jouissance s'introduit-elle dans Lacan? Il l'a plutôt introduite au niveau du besoin. L'emploi même du terme de jouissance est au niveau de l'usage de quelque chose. Dans le vocabulaire juridique, le droit de jouissance est un droit d'usage. Par exemple, vous avez le droit de jouir d'un bien, mais vous n'avez pas le droit de le vendre ou de l'aliéner. Jouissance va avec usage. À cet égard, il n'y a pas de problème à situer sur la même ligne le besoin et la jouissance comme étant du registre du réel, réel qui, au départ chez Lacan, est traité comme il l'est chez Lévi-Strauss.

Пока другие готовят замечания и вопросы, я хотела бы кое-что сказать. Как понятие наслаждение появляется у Лакана? Скорее, он ввёл его на уровне потребности. Само использование термина наслаждение находится на уровне использования чего-либо. В юридическом словаре право пользования/jouissance есть право использования. Например, вы имеете право пользоваться имуществом, но не имеете права продавать или отчуждать его. Наслаждение совпадает с использованием. В этом отношении нет никакой проблемы в том, чтобы поставить на одну линию потребность и наслаждение как принадлежность к регистру Реального — Реального, которое изначально у Лакана трактуется так же, как и у Леви-Стросса.

C'est assez simple: lorsqu'on décide que l'on va formaliser un certain nombre de relations humaines, on décide qu'un certain nombre de ces relations apparemment très complexes sont susceptibles d'un traitement mathématique. On va décider que des formations de parenté obéissent à des formules mathématiques que l'on va appeler structures élémentaires. C'est l'idée de Lévi-Strauss : distinguer des atomes de parenté, des relations très simples de succession, et les ordonner comme Jakobson a ordonné les phonèmes. Dès qu'on traite une réalité ainsi, on opère aussitôt un clivage entre ce qui est formalisé et la façon dont ça s'incarne. La distinction de l'élément symbolique formel et de l'élément d'image est donc immédiate. La réalité est alors le résidu de cette analyse. La tripartition est donc de départ.

Это очень просто: когда мы решаем, что собираемся формализовать некоторое количество человеческих связей, мы решаем, что определенное количество этих, казалось бы, очень сложных связей поддается математическому анализу/обработке. Мы решаем, что родственные образования подчиняются математическим формулам, которые назовем элементарными структурами. Это идея Леви-Стросса: различать атомы родства, очень простые отношения наследования и упорядочивать их, подобно тому, как Якобсон упорядочивал фонемы. Как только мы обращаемся с реальностью подобным образом, мы тут же обнаруживаем расщепление между формализованным и тем, как оно воплощается. Различие формального символического элемента и элемента образа является, таким образом, непосредственным. Тогда реальность является остатком этого анализа. Таким образом, тройственное деление является исходным.

C'est comme cela que Lacan introduit le besoin, voire l'organique. Quand il distingue frustration de jouissance et frustration d'amour, il n'est pas très loin de donner à la jouissance cette valeur-là. C'est une distinction dont on pourrait dire qu'elle est corrélative de celle de la demande et de la demandé d'amour. La première est demande de jouissance, demande d'avoir la chose en main. La seconde est prise dans un circuit long qui suppose le don. On n'y vise pas l'usage en tant que tel, mais le fait que cet objet nous ait été donné et remis. Donc, au fond, la différence entre frustration de jouissance et frustration d'amour, c'est une différence qui répond à celle de la demande concernant le besoin ou la jouissance d'usage et la demande d'amour.

Так Лакан вводит потребность, и даже потребность органическую. Когда он различает фрустрацию наслаждения и фрустрацию любви, он не так далек от того, чтобы придавать наслаждению такое значение. Можно сказать, что это различие коррелирует с требованием и требованием любви. Первое — это требование наслаждения, требование иметь вещь в руках. Второе взято из длинного обмена, которую предполагает дар. Речь идет не об использовании как таковом, а о том, что этот объект был нам дан и нами возвращен. Таким образом, по сути, разница между фрустрацией наслаждения и фрустрацией любви — это разница, соответственно, между требованием, относящимся к потребности или наслаждению использования, и требованием любви.

Il y a une logique implacable à partir du moment où Lacan décide de centrer la psychanalyse sur la fonction et le champ de la parole et du langage. Le pas suivant est alors de structurer les choses à partir du signifiant et du signifié. Puis nous avons encore un pas qui est la distinction de la demande et du désir. Ça obéit à la même répartition que celle du signifiant et du signifié. La dichotomie de la demande et du désir est strictement construite sur la dichotomie S/s:

Существует неумолимая логика с того момента, как Лакан решает сосредоточить психоанализ на функции и поле речи и языка. Следующим шагом будет структурирование исходя из означающего и означаемого. Затем у нас есть еще один шаг, который является различием между требованием и желанием. Оно подчиняется той же функции распределения, что и означающее и означаемое. Дихотомия требования и желания строго построена на дихотомии S/s: