Жак-Ален Миллер, курс 1984-1985 гг.
1,2,3,4
13сеанс, 6 марта 1985
1,2,3,4
13сеанс, 6 марта 1985
Жак-Ален Миллер, курс 1984-1985 гг.
1,2,3,4
13 сеанс, 6 марта 1985
1,2,3,4
13 сеанс, 6 марта 1985
Cours du 6 mars 1985
Лекция от 6 марта 1985
L'opacification est un terme que Lacan emploie lui-même pour qualifier le temps dernier de sa construction des alpha, bêta, gamma, delta, à quoi répond pour nous le moment d'élucidation qui est ici le nôtre. On peut penser, en effet, que le temps est venu, à propos de cette élaboration dont le soubassement est cette demande mathématique, de dissiper le mystère. Le mystère a sa valeur. Il a sa valeur de surprise, et c'est sur cet effet sensible que Lacan spéculait dans son Séminaire, pour faire naître comme par miracle une détermination symbolique complexe. Moi, j'ai tout de même eu une surprise, celle de constater la vôtre concernant un texte qui est devenu canonique. Il est clair, en effet, que ce que j'ai repris la dernière fois ne peut se comprendre qu'à la condition qu'on se reporte au texte sur La lettre volée.
Непрозрачность — это термин, который сам Лакан использует для определения последнего такта своей конструкции альфа, бета, гамма, дельта, чему и отвечают прояснения, привнесенные нами. Действительно, можно подумать, что пришло время развеять тайну в отношении этой разработки, в основе которой лежит математическое требование. Тайна имеет свою цену. У нее есть ценность сюрприза, и именно на этом ощутимом эффекте спекулировал Лакан в своем Семинаре, чтобы как бы чудом родилось сложное комплексное символическое определение. Меня все-таки удивило ваше замечание, касающееся ставшего каноническим текста. На самом деле ясно, что то, за что я взялся в прошлый раз, можно понять только при условии обращения к тексту «Похищенного письма».
ERIC LAURENT : - Lire l'agencement des chaînes tel que tu l'as déplié, fait valoir une sorte de modèle qui permet de vérifier les conceptions de la cure. Ca construit un type de modèle si on prend la série (+ -) dans la contingence de l'existence d'un sujet. Le fait même qu'il porte cela dans une analyse, ça construit des chaînes, c'est-à-dire de la répétition, c'est-à-dire ce qui dans une analyse peut se dégager comme répétition. Ensuite, ça s'organise effectivement selon des parcours tels que tu les montres - parcours qui ont eux mêmes des effets. Là, les contraintes produites par le déploiement de ces chaînes dans l'analyse tracent un bord, une ligne de ce qui reste hors champ, une limite de ce que ces parcours évitent et laissent de côté. D'une part, on peut voir une trace logique par ce qui résiste dans ce parcours, et, d'autre part, le fameux caput mortuum qui peut se repérer dans ce qui tombe des signifiants, c'est-à-dire ce qui reste, ce qui reste d'oeuvre au noir dans l'affaire. Il me semble qu'en accentuant les sommets et les arcs, on aurait l'idée à la fois de ce qui peut se tracer comme parcours et de ce qui peut se marquer comme extrémité de ces parcours.
ЭРИК ЛОРАН: - Чтение расположения цепочек в том виде, в каком вы его развернули, выдвигает своего рода модель, которая позволяет проверить концепции лечения. Это конструирует тип модели, если мы берем ряд (+-) в случайности существования субъекта. Сам факт, что он производит это в анализе, создает цепочки, то есть повторение, то есть то, что в анализе может выделяться как повторение. Затем это действительно организуется в соответствии с путями, как вы их показываете, — путями, которые сами по себе производят эффект. Здесь ограничения, порожденные развертыванием этих цепочек в анализе, очерчивают край, линию того, что остается вне поля, границу того, чего эти пути избегают и оставляют в стороне. С одной стороны, мы можем видеть логический след в том, что сопротивляется этому пути, а с другой стороны, знаменитый caput mortuum, который может обнаружиться в том, что выпадает из означающих, то есть то, что остается от черной стадии в процессе. Мне кажется, что, выделяя вершины и дуги, мы получили одновременно представление и о том, что можно проследить как путь, и то, что можно отметить как оконечность этих путей.
C'est une ponctuation qui tombe juste là où je poursuis l'élaboration de Lacan et ce que nous pouvons en élucider. De fait, il y a, dans les petits labyrinthes de ce graphe qui est au tableau, une multiplicité de parcours possibles, sauf exception. Il y a donc, dans un graphe, plusieurs parcours, et je mets l'accent sur ce que ces parcours évitent. Ces graphes de Lacan sont faits spécialement pour mettre en valeur ce que les parcours évitent ou omettent. Ils comportent que dans tel parcours, défini précisément d'une certaine façon, on ne peut pas ne pas omettre quelque chose. Si Lacan va jusqu'au groupe de trois symboles binaires, répartis avec ambiguïté selon les quatre catégories des alpha, bêta, gamma, delta, c'est précisément pour (148) mettre en valeur que tout parcours de quatre temps omet nécessairement une certaine quantité. Dans le graphe G3: tout parcours de quatre sommets. Et dans le graphe G2: tout parcours de quatre arcs.
Это пунктуация попадает именно туда, где я продолжаю разработку Лакана и то, что мы можем в этом прояснить. На самом деле в маленьких лабиринтах этого графа на доске существует множество возможных путей за некоторыми исключениями. Итак, в графе есть несколько путей, и я делаю акцент на том, чего эти пути избегают. Эти графы Лакана сделаны специально для того, чтобы показать, чего избегают или пропускают пути. Они подразумевают, что в таком пути, определенном именно таким образом, нельзя что-то не упустить. Если Лакан доходит до группы из трех бинарных символов, распределенных двузначно по четырем категориям альфа, бета, гамма, дельта, то это для того, чтобы (148) подчеркнуть, что любой путь из четырех тактов обязательно пропускает определенное количество. В графе G3: любой путь из четырех вершин. А в графе G2: любой путь из четырех дуг.
Le caput mortuum - qu'Eric Laurent a relevé d'une oeuvre au noir - est en effet un terme d'alchimie. C'est ce qui reste de la transformation alchimique opérée depuis une matière vile jusqu'à une matière sublimée. Dans cette opération de transmutation, il reste quelque chose dans la cornue, et ce quelque chose est désigné traditionnellement comme caput mortuum. Eh bien, Lacan fait sa construction pour mettre en valeur le caput mortuum de tout parcours à quatre temps. Nous allons voir aujourd'hui quelle valeur il donne à cette omission obligée.
Caput mortuum — взятый Эриком Лораном из черной магии — действительно является термином алхимии. Это то, что осталось от алхимической трансформации, осуществляемой из презренной материи в сублимированную. В этой операции трансмутации что-то остается в реторте (прим. пер. Реторта — аппарат, служащий в химической лабораторной и заводской практике для перегонки или для воспроизведения реакций, требующих нагревания и сопровождающихся выделением газообразных или жидких летучих продуктов, которые тут же непосредственно и подвергаются перегонке), и это что-то традиционно обозначается как caput mortuum. Что ж, Лакан строит свою конструкцию, чтобы продемонстрировать caput mortuum любого четырехтактного пути. Сегодня мы увидим, какое значение он придает этому обязательному упущению.
Nous sommes évidemment là aux limites de ce que permet d'obtenir la construction graphique. Je ne dirai pas que Lacan lui-même ne s'en est pas aperçu, mais qu'il ne l'a pas fait valoir tout de suite. Il suffit de comparer la première version de son texte sur la psychanalyse en 56 au texte qu'il nous donne dans les Ecrits en 66, pour constater un perfectionnement tout à fait significatif qui porte sur ce point précis. Le schéma L de Lacan, c'est un graphe. Mais la construction des alpha, bêta, gamma, delta est aussi supportée par un graphe. Ca veut dire qu'il faut prendre le graphe comme une structure, et une structure qui accompagne Lacan dans toute son élaboration de l'expérience analytique. Le graphe, ce n'est pas un dessin. Ce n'est pas essentiellement un dessin. Dessiner peut aider davantage dans les vastes dimensions que dans les petits nombres. Dès qu'on arrive aux graphes G4 et G5, on ne peut plus parler de dessins. On n'y voit plus rien. Ca cesse vite d'être un planaire. Les lignes commencent à s'intersecter, ce qui ne facilite pas la lecture. Un graphe n'est donc pas un dessin mais une structure. Le graphe a sa définition mathématique: un graphe est un ensemble et une application de cet ensemble dans lui-même. C'est exactement un couple formé de l'ensemble et de l'application de l'ensemble dans lui-même. Si vous prenez comme éléments des sommets, l'application c'est alors les arcs que vous tracez pour joindre et séparer certains de ces sommets. On peut, là, se passer du dessin.
Очевидно, что здесь мы находимся на пределе возможностей графического построения. Не скажу, что сам Лакан этого не заметил, но он не стал утверждать это сразу. Достаточно сравнить первую версию его текста о психоанализе в 56 г. с текстом, который он дает нам в «Написанном» в 66 г., чтобы отметить довольно значительное улучшение, касающееся именно этого пункта. Лакановская схема L — это граф. Но построение альфа, бета, гамма, дельта также поддерживается графом. Это означает, что граф следует рассматривать как структуру, и структуру, которая сопровождает Лакана во всех его разработках аналитического опыта. Граф — это не рисунок. Это не рисунок, по существу. Рисунок может больше помочь в широкомасштабных измерениях, чем в малых числах. Как только мы приходим к графам G4 и G5, мы уже не можем говорить о рисунках. Мы больше ничего не видим. Это быстро перестает быть плоским. Линии начинают пересекаться, что затрудняет чтение. Таким образом, граф — это не рисунок, а структура. Граф имеет свое математическое определение: граф есть множество и приложение этого множества к самому себе. Это именно пара, образованная множеством и приложение множества к самому себе. Если вы берете вершины в качестве элементов, то приложение, это дуги, которые вы рисуете, чтобы соединить и разделить некоторые из этих вершин. Здесь можно обойтись без рисования.
Je dirai que le graphe est aux origines du structuralisme, de ce qu'est devenu le structuralisme en passant par les mains de Lévi-Strauss et de Jakobson. En effet, on ne peut pas mieux illustrer ce qu'est le graphe qu'en prenant un ensemble d'individus pour essayer de spécifier les relations de parenté entre ces individus. A ce moment-là, on fait un graphe. Les structures élémentaires de la parenté comportent essentiellement des graphes. On peut saisir, là, ce qui d'emblée oriente Lacan vers les graphes. Vous pouvez relever, dans l'Introduction au "Séminaire sur La lettre volée", telle ou telle référence faite à la valeur anthropologique des graphes, mais qui sont dessinés par Lacan à partir de l'expérience analytique.
Я бы сказал, что граф лежит у истоков структурализма, того, чем структурализм стал благодаря Леви-Строссу и Якобсону. В самом деле, нельзя лучше проиллюстрировать, что такое граф, чем взять набор индивидуумов, чтобы попытаться определить отношения родства между этими индивидуумами. На этом этапе мы делаем граф. Элементарные структуры родства в основном состоят из графов. Мы можем уловить здесь то, что с самого начала ориентирует Лакана на графы. Вы можете заметить во введении к «Семинару о похищенном письме» ту или иную отсылку к антропологической значимости графов, но которые Лакан нарисовал исходя из аналитического опыта.
Que le graphe soit une structure, Lacan le relève encore quand il introduit dans les Ecrits le Graphe du désir. Il prend soin de le (149) préciser. Le graphe est une structure, ce qui veut dire que quand on a les relations entre les éléments, on peut modifier l'identité de ces éléments, on peut changer de vocabulaire. C'est d'ailleurs ce que fait Lacan quand il passe des 1, 2, 3 au vocabulaire des alpha, bêta, gamma, delta. Il emploie aussi la parenthèse des parenthèses. Et c'est en même temps un vocabulaire plus psychanalytique, puisqu'il situe le sujet, le lieu de l'Autre et la relation imaginaire.
То, что граф является структурой, Лакан снова выделяет, когда вводит Граф желания в «Написанном». Он заботится о том, чтобы (149) уточнить это. Граф — это структура, а это значит, что когда у нас есть отношения между элементами, мы можем изменить идентичность этих элементов, мы можем изменить словарь (vocabulaire). Более того, именно это делает Лакан, когда переходит от 1, 2, 3 к словарю альфа, бета, гамма, дельта (фиг .1). Он также использует скобки скобки. И в то же время это более психоаналитический словарь, поскольку он определяет субъекта, место Другого и воображаемые отношения.
J'ai, la dernière fois, marqué rapidement comment le Graphe du désir dérive des graphes élémentaires du "Séminaire sur La lettre volée". Il suffit de le tracer dans le bon sens, de le dresser, pour qu'on saisisse aussitôt la parenté.
В прошлый раз я быстро отметил, как Граф желания происходит от элементарных графов «Семинара о похищенном письме». Достаточно проследить его в правильном направлении, составить его, чтобы сразу уловить родство.
Лекция от 6 марта 1985
L'opacification est un terme que Lacan emploie lui-même pour qualifier le temps dernier de sa construction des alpha, bêta, gamma, delta, à quoi répond pour nous le moment d'élucidation qui est ici le nôtre. On peut penser, en effet, que le temps est venu, à propos de cette élaboration dont le soubassement est cette demande mathématique, de dissiper le mystère. Le mystère a sa valeur. Il a sa valeur de surprise, et c'est sur cet effet sensible que Lacan spéculait dans son Séminaire, pour faire naître comme par miracle une détermination symbolique complexe. Moi, j'ai tout de même eu une surprise, celle de constater la vôtre concernant un texte qui est devenu canonique. Il est clair, en effet, que ce que j'ai repris la dernière fois ne peut se comprendre qu'à la condition qu'on se reporte au texte sur La lettre volée.
Непрозрачность — это термин, который сам Лакан использует для определения последнего такта своей конструкции альфа, бета, гамма, дельта, чему и отвечают прояснения, привнесенные нами. Действительно, можно подумать, что пришло время развеять тайну в отношении этой разработки, в основе которой лежит математическое требование. Тайна имеет свою цену. У нее есть ценность сюрприза, и именно на этом ощутимом эффекте спекулировал Лакан в своем Семинаре, чтобы как бы чудом родилось сложное комплексное символическое определение. Меня все-таки удивило ваше замечание, касающееся ставшего каноническим текста. На самом деле ясно, что то, за что я взялся в прошлый раз, можно понять только при условии обращения к тексту «Похищенного письма».
ERIC LAURENT : - Lire l'agencement des chaînes tel que tu l'as déplié, fait valoir une sorte de modèle qui permet de vérifier les conceptions de la cure. Ca construit un type de modèle si on prend la série (+ -) dans la contingence de l'existence d'un sujet. Le fait même qu'il porte cela dans une analyse, ça construit des chaînes, c'est-à-dire de la répétition, c'est-à-dire ce qui dans une analyse peut se dégager comme répétition. Ensuite, ça s'organise effectivement selon des parcours tels que tu les montres - parcours qui ont eux mêmes des effets. Là, les contraintes produites par le déploiement de ces chaînes dans l'analyse tracent un bord, une ligne de ce qui reste hors champ, une limite de ce que ces parcours évitent et laissent de côté. D'une part, on peut voir une trace logique par ce qui résiste dans ce parcours, et, d'autre part, le fameux caput mortuum qui peut se repérer dans ce qui tombe des signifiants, c'est-à-dire ce qui reste, ce qui reste d'oeuvre au noir dans l'affaire. Il me semble qu'en accentuant les sommets et les arcs, on aurait l'idée à la fois de ce qui peut se tracer comme parcours et de ce qui peut se marquer comme extrémité de ces parcours.
ЭРИК ЛОРАН: - Чтение расположения цепочек в том виде, в каком вы его развернули, выдвигает своего рода модель, которая позволяет проверить концепции лечения. Это конструирует тип модели, если мы берем ряд (+-) в случайности существования субъекта. Сам факт, что он производит это в анализе, создает цепочки, то есть повторение, то есть то, что в анализе может выделяться как повторение. Затем это действительно организуется в соответствии с путями, как вы их показываете, — путями, которые сами по себе производят эффект. Здесь ограничения, порожденные развертыванием этих цепочек в анализе, очерчивают край, линию того, что остается вне поля, границу того, чего эти пути избегают и оставляют в стороне. С одной стороны, мы можем видеть логический след в том, что сопротивляется этому пути, а с другой стороны, знаменитый caput mortuum, который может обнаружиться в том, что выпадает из означающих, то есть то, что остается от черной стадии в процессе. Мне кажется, что, выделяя вершины и дуги, мы получили одновременно представление и о том, что можно проследить как путь, и то, что можно отметить как оконечность этих путей.
C'est une ponctuation qui tombe juste là où je poursuis l'élaboration de Lacan et ce que nous pouvons en élucider. De fait, il y a, dans les petits labyrinthes de ce graphe qui est au tableau, une multiplicité de parcours possibles, sauf exception. Il y a donc, dans un graphe, plusieurs parcours, et je mets l'accent sur ce que ces parcours évitent. Ces graphes de Lacan sont faits spécialement pour mettre en valeur ce que les parcours évitent ou omettent. Ils comportent que dans tel parcours, défini précisément d'une certaine façon, on ne peut pas ne pas omettre quelque chose. Si Lacan va jusqu'au groupe de trois symboles binaires, répartis avec ambiguïté selon les quatre catégories des alpha, bêta, gamma, delta, c'est précisément pour (148) mettre en valeur que tout parcours de quatre temps omet nécessairement une certaine quantité. Dans le graphe G3: tout parcours de quatre sommets. Et dans le graphe G2: tout parcours de quatre arcs.
Это пунктуация попадает именно туда, где я продолжаю разработку Лакана и то, что мы можем в этом прояснить. На самом деле в маленьких лабиринтах этого графа на доске существует множество возможных путей за некоторыми исключениями. Итак, в графе есть несколько путей, и я делаю акцент на том, чего эти пути избегают. Эти графы Лакана сделаны специально для того, чтобы показать, чего избегают или пропускают пути. Они подразумевают, что в таком пути, определенном именно таким образом, нельзя что-то не упустить. Если Лакан доходит до группы из трех бинарных символов, распределенных двузначно по четырем категориям альфа, бета, гамма, дельта, то это для того, чтобы (148) подчеркнуть, что любой путь из четырех тактов обязательно пропускает определенное количество. В графе G3: любой путь из четырех вершин. А в графе G2: любой путь из четырех дуг.
Le caput mortuum - qu'Eric Laurent a relevé d'une oeuvre au noir - est en effet un terme d'alchimie. C'est ce qui reste de la transformation alchimique opérée depuis une matière vile jusqu'à une matière sublimée. Dans cette opération de transmutation, il reste quelque chose dans la cornue, et ce quelque chose est désigné traditionnellement comme caput mortuum. Eh bien, Lacan fait sa construction pour mettre en valeur le caput mortuum de tout parcours à quatre temps. Nous allons voir aujourd'hui quelle valeur il donne à cette omission obligée.
Caput mortuum — взятый Эриком Лораном из черной магии — действительно является термином алхимии. Это то, что осталось от алхимической трансформации, осуществляемой из презренной материи в сублимированную. В этой операции трансмутации что-то остается в реторте (прим. пер. Реторта — аппарат, служащий в химической лабораторной и заводской практике для перегонки или для воспроизведения реакций, требующих нагревания и сопровождающихся выделением газообразных или жидких летучих продуктов, которые тут же непосредственно и подвергаются перегонке), и это что-то традиционно обозначается как caput mortuum. Что ж, Лакан строит свою конструкцию, чтобы продемонстрировать caput mortuum любого четырехтактного пути. Сегодня мы увидим, какое значение он придает этому обязательному упущению.
Nous sommes évidemment là aux limites de ce que permet d'obtenir la construction graphique. Je ne dirai pas que Lacan lui-même ne s'en est pas aperçu, mais qu'il ne l'a pas fait valoir tout de suite. Il suffit de comparer la première version de son texte sur la psychanalyse en 56 au texte qu'il nous donne dans les Ecrits en 66, pour constater un perfectionnement tout à fait significatif qui porte sur ce point précis. Le schéma L de Lacan, c'est un graphe. Mais la construction des alpha, bêta, gamma, delta est aussi supportée par un graphe. Ca veut dire qu'il faut prendre le graphe comme une structure, et une structure qui accompagne Lacan dans toute son élaboration de l'expérience analytique. Le graphe, ce n'est pas un dessin. Ce n'est pas essentiellement un dessin. Dessiner peut aider davantage dans les vastes dimensions que dans les petits nombres. Dès qu'on arrive aux graphes G4 et G5, on ne peut plus parler de dessins. On n'y voit plus rien. Ca cesse vite d'être un planaire. Les lignes commencent à s'intersecter, ce qui ne facilite pas la lecture. Un graphe n'est donc pas un dessin mais une structure. Le graphe a sa définition mathématique: un graphe est un ensemble et une application de cet ensemble dans lui-même. C'est exactement un couple formé de l'ensemble et de l'application de l'ensemble dans lui-même. Si vous prenez comme éléments des sommets, l'application c'est alors les arcs que vous tracez pour joindre et séparer certains de ces sommets. On peut, là, se passer du dessin.
Очевидно, что здесь мы находимся на пределе возможностей графического построения. Не скажу, что сам Лакан этого не заметил, но он не стал утверждать это сразу. Достаточно сравнить первую версию его текста о психоанализе в 56 г. с текстом, который он дает нам в «Написанном» в 66 г., чтобы отметить довольно значительное улучшение, касающееся именно этого пункта. Лакановская схема L — это граф. Но построение альфа, бета, гамма, дельта также поддерживается графом. Это означает, что граф следует рассматривать как структуру, и структуру, которая сопровождает Лакана во всех его разработках аналитического опыта. Граф — это не рисунок. Это не рисунок, по существу. Рисунок может больше помочь в широкомасштабных измерениях, чем в малых числах. Как только мы приходим к графам G4 и G5, мы уже не можем говорить о рисунках. Мы больше ничего не видим. Это быстро перестает быть плоским. Линии начинают пересекаться, что затрудняет чтение. Таким образом, граф — это не рисунок, а структура. Граф имеет свое математическое определение: граф есть множество и приложение этого множества к самому себе. Это именно пара, образованная множеством и приложение множества к самому себе. Если вы берете вершины в качестве элементов, то приложение, это дуги, которые вы рисуете, чтобы соединить и разделить некоторые из этих вершин. Здесь можно обойтись без рисования.
Je dirai que le graphe est aux origines du structuralisme, de ce qu'est devenu le structuralisme en passant par les mains de Lévi-Strauss et de Jakobson. En effet, on ne peut pas mieux illustrer ce qu'est le graphe qu'en prenant un ensemble d'individus pour essayer de spécifier les relations de parenté entre ces individus. A ce moment-là, on fait un graphe. Les structures élémentaires de la parenté comportent essentiellement des graphes. On peut saisir, là, ce qui d'emblée oriente Lacan vers les graphes. Vous pouvez relever, dans l'Introduction au "Séminaire sur La lettre volée", telle ou telle référence faite à la valeur anthropologique des graphes, mais qui sont dessinés par Lacan à partir de l'expérience analytique.
Я бы сказал, что граф лежит у истоков структурализма, того, чем структурализм стал благодаря Леви-Строссу и Якобсону. В самом деле, нельзя лучше проиллюстрировать, что такое граф, чем взять набор индивидуумов, чтобы попытаться определить отношения родства между этими индивидуумами. На этом этапе мы делаем граф. Элементарные структуры родства в основном состоят из графов. Мы можем уловить здесь то, что с самого начала ориентирует Лакана на графы. Вы можете заметить во введении к «Семинару о похищенном письме» ту или иную отсылку к антропологической значимости графов, но которые Лакан нарисовал исходя из аналитического опыта.
Que le graphe soit une structure, Lacan le relève encore quand il introduit dans les Ecrits le Graphe du désir. Il prend soin de le (149) préciser. Le graphe est une structure, ce qui veut dire que quand on a les relations entre les éléments, on peut modifier l'identité de ces éléments, on peut changer de vocabulaire. C'est d'ailleurs ce que fait Lacan quand il passe des 1, 2, 3 au vocabulaire des alpha, bêta, gamma, delta. Il emploie aussi la parenthèse des parenthèses. Et c'est en même temps un vocabulaire plus psychanalytique, puisqu'il situe le sujet, le lieu de l'Autre et la relation imaginaire.
То, что граф является структурой, Лакан снова выделяет, когда вводит Граф желания в «Написанном». Он заботится о том, чтобы (149) уточнить это. Граф — это структура, а это значит, что когда у нас есть отношения между элементами, мы можем изменить идентичность этих элементов, мы можем изменить словарь (vocabulaire). Более того, именно это делает Лакан, когда переходит от 1, 2, 3 к словарю альфа, бета, гамма, дельта (фиг .1). Он также использует скобки скобки. И в то же время это более психоаналитический словарь, поскольку он определяет субъекта, место Другого и воображаемые отношения.
J'ai, la dernière fois, marqué rapidement comment le Graphe du désir dérive des graphes élémentaires du "Séminaire sur La lettre volée". Il suffit de le tracer dans le bon sens, de le dresser, pour qu'on saisisse aussitôt la parenté.
В прошлый раз я быстро отметил, как Граф желания происходит от элементарных графов «Семинара о похищенном письме». Достаточно проследить его в правильном направлении, составить его, чтобы сразу уловить родство.
Le Graphe du désir, c'est celui-là (fig.2), à quelques transformations près et on pourrait faire valoir la communauté d'inspiration qu'il a avec le Graphe G3 (fig.3) par rapport au graphe double, puisque ce dernier G3 est un mode de doublement du graphe G2. La graphe complet de desir est un autre mode de doublement du graphe.Le graphe G3 est le double du graphe G2, car, pour ce qui est des sommets, on passe de 4 à 8, et pour ce qui est arcs, de 8 à 16. Le graphe de Lacan est un graphe double.
Граф желания — вот он (фиг.2) с несколькими трансформациями, и можно было бы отметить общность вдохновения, которое он имеет с Графом G3 (фиг.3), поскольку последний является способом удвоения графа G2. Граф G3 является двойником графа G2, поскольку для вершин мы переходим от 4 к 8, а для дуг — от 8 к 16. Граф Лакана — это двойной граф.
Je considère donc que c'est une réflexion sur ces formes qui a mis Lacan sur la voie de la construction du Graphe du désir. Il y a, bien sûr, autre chose sur ce Graphe, mais j'espère que vous acceptez le fait qu'il y ait comme un air de famille entre ces formes graphiques. A ma connaissance, ça n'a jamais été remarqué, et je pense que ça valait la peine d'être noté.
Поэтому я считаю, что именно размышление об этих формах поставило Лакана на путь построения Графа желания. На этом графе, конечно, есть что-то еще, но я надеюсь, вы примете тот факт, что между этими графическими формами есть семейное сходство. Насколько мне известно, это никогда не отмечалось, и я думаю, что это стоило внимания.
J'ai trouvé, pour qualifier ces graphes, un terme que Lacan emploie, à savoir celui de topologie. Nous pouvons admettre que ces graphes forment une topologie, une topologie associée à ce couple de l'ensemble et de l'application. C'est là, au fond, une écriture. Et que met-elle en valeur? Elle met en valeur des propriétés de succession, de transition - transitions immédiates ou médiates, car elles ne peuvent se faire que par l'intermédiaire d'autres positions. Ces constructions mettent en valeur des propriétés de transition, et donc illustrent et donnent un support à notre idée de la chaîne signifiante. Elles apportent une notion qui ne se réduit pas à celle de la chaîne parlée, à la linéarité de la parole. Nous avons là une chaîne d'un registre plus complexe, parce qu'elle met précisément en valeur des possibilités et des impossibilités de succession.
Я нашел, чтобы квалифицировать эти графы, термин, который использует Лакан, а именно термин топология. Можно допустить, что эти графы образуют топологию, топологию, связанную с этой парой множества и приложения. Здесь внизу надпись. И что она означает? Она подчеркивает свойства преемственности, перехода — непосредственных или опосредованных переходов, ибо они могут осуществляться только через другие позиции. Эти конструкции подчеркивают свойства перехода и, следовательно, иллюстрируют и поддерживают наше представление об означающей цепи. Они привносят понятие, которое нельзя свести к словесной цепочке, к линейности речи. Здесь мы имеем цепочку более сложного регистра, потому что она как раз подчеркивает возможности и невозможности преемственности (последовательности).
J'ai marqué ce que la construction de Lacan comporte de redondances qui servent à l'opacification de la matrice de cette chaîne, et qui se laissent donc réduire en général à des schémas de complexité interne. Lacan introduit sa première construction à partir de groupes de trois symboles, et il est en effet démontrable qu'il suffit, pour obtenir un effet comparable, de groupes de deux. C'est une redondance volontaire chez Lacan. Elle sert son dessein d'opacification.
Я отметил, что лакановская конструкция включает в себя избыточности, которые служат для затемнения матрицы этой цепи и, следовательно, могут быть сведены в целом к схемам внутренней сложности. Лакан вводит свою первую конструкцию, начав с групп из трех символов, и действительно, очевидно, что для получения сравнимого эффекта достаточно групп из двух. Это добровольная избыточность у Лакана. Она служит своей цели затемнения.
L'effet mémoire que Lacan obtient, vous pouvez déjà l'obtenir à partir de groupes de deux. Sur le graphe G2, il suffit seulement de nommer ceci de ce nom: (1), cela de ce nom: (3), et de donner le même nom, (2), aux deux autres assemblages. Donner le même nom à ces deux assemblages fait que l'on peut mettre en valeur un effet mémoire. (150) C'est ce que Lacan fait. Il est clair, en effet, que je peux avoir une suite indéfinie de symboles (1), mais que du moment où la suite de symboles (1) est rompue par (2), je ne peux plus retrouver le symbole (1) qu'à la condition qu'apparaisse dans la chaîne un nombre pair de (2). C'est une contrainte de succession. On ne peut retrouver (1) qu'à la condition qu'on ait (2). Ou bien alors on passe par (3), mais on a encore (2). On a une contrainte de parité sur ce symbole. On ne peut obtenir un (3) à partir de (1) qu'à la condition d'avoir entre les deux un nombre impair de (2). C'est là le plus simple schéma de possibilité et d'impossibilité de succession. L'effet mémoire tient expressément au fait qu'on appelle de la même façon deux sommets du graphe en les laissant pourtant distincts dans leur position, dans leur relation. On ne les identifie pas. Cela a pour effet de mettre en valeur le caractère pair et impair du nombre de (2) qui figurent dans la chaîne.
Эффект памяти, который получает Лакан, вы можете получить уже исходя из групп из двух. На графе G2 достаточно только присвоить этому имя: (1), и этому: (3), и дать то же самое имя (2) двум другим сборкам. Присвоение этим двум сборкам одного и того же имени позволяет выделить эффект памяти. (150) Это то, что делает Лакан. На самом деле ясно, что у меня может быть неопределенная последовательность символов (1), но с того момента, как последовательность символов (1) прерывается (2), я больше не могу найти символ (1), лишь при условии, что возникнет в цепи четное число (2). Это ограничение преемственности. Мы можем найти (1), только если у нас есть (2). Или же мы проходим через (3), но у нас остаётся (2). У нас есть ограничение четности для этого символа. Вы можете получить (3) из (1), только если у вас есть нечетное число (2) между ними. Это самая простейшая схема возможности и невозможности преемственности (последовательности). Эффект памяти обусловлен тем фактом, что две вершины графа называются одинаковым образом, но при этом они различаются по своему положению и отношениях между ними. Мы их не идентифицируем. Это приводит к выделению четных и нечетных символов числа (2), которые появляются в цепи.
Lacan prend cette peine pour produire une ambiguïté de classification, car avec elle apparaît un effet mémoire automatique. Le graphe n'est, bien sûr, pas fait pour ça, mais il nous donne là une définition de la mémoire qui ne doit rien à la psychologie, puisque nous n'avons besoin ici d'aucune faculté de se souvenir. Cette mémoire, il faut bien la dire infaillible. Pas question d'inattention. Nous avons, en quelque sorte, une mémoire indestructible, immortelle et, par là, spécialement propre à nous illustrer l'insistance répétitive de l'inconscient en tant que non psychologique. C'est ce que Lacan souligne: "Cette structure, toute transparente qu'elle reste encore à se donner, fait apparaître la liaison essentielle de la mémoire à la loi." Nous avons là une mémoire qui ne doit rien aux capacités psychologiques. Lacan soutient que seule cette conception peut supporter ce que Freud dit de l'inconscient. Nous avons une mémoire où ça ne cesse pas de s'écrire (1) (2) (3), où nous pouvons mettre en valeur la première composition avec soi-même du symbole primordial, et on peut dire que c'est là la première composition de symboles.
Лакан берется за эту трудность, чтобы произвести двузначность классификации, потому что с ней возникает автоматический эффект памяти. Граф, конечно, создан не для этого, но он дает нам определение памяти, ничем не обязанное психологии, так как никакая способность запоминать здесь не нужна. Эта память, надо сказать, непогрешима. Не вопрос невнимательности. У нас есть в некотором роде нерушимая, бессмертная память, и поэтому она особенно подходит для того, чтобы проиллюстрировать нам повторяющуюся настойчивость бессознательного как непсихологического. Именно это подчеркивает Лакан: «Эта структура, всю прозрачность которой, ей еще предстоит дать, выявляет существенную связь памяти с законом». Здесь мы имеем память, которая ничем не обязана психологическим способностям. Лакан утверждает, что только эта концепция может поддержать то, что Фрейд говорит о бессознательном. У нас есть память, где не перестает писаться (1) (2) (3), где мы можем выделить первое соединение с самим собой первичного символа, и можно сказать, что это и есть первое соединение символов.
La seconde composition que Lacan opère, c'est celle des alpha, bêta, gamma, delta (α,β,γ,δ). Il dit que c'est une série orientée. Il y voit "la première forme achevée d'une scène symbolique". Nous n'avons pas besoin, vous le savez, de changer le graphe, pour pouvoir écrire la disposition des alpha, bêta, gamma, delta sur ce même graphe, à condition d'utiliser les arcs - reportez-vous au graphe G2 (fig.1).
Alors, pourquoi s'agit-il d'y voir la première forme achevée d'une scène symbolique?
Je dirai que c'est en raison du fait qu'à quatre temps apparaît précisément une exclusion remarquable.
Второе соединение, которым оперирует Лакан, это (α,β,γ,δ) — альфа, бета, гамма, дельта. Он говорит, что это ориентированная серия. Он видит в ней «первую завершенную форму символической сцены». Нам, как вы знаете, не нужно менять граф, чтобы иметь возможность записать расположение (α,β,γ,δ на этом же графе, при условии использования дуг — см. фигуру 1).
Так почему же речь идет о том, чтобы увидеть в нем первую завершенную форму символической сцены?
Скажу, что это связано с тем, что в четырехтактности появляется как раз знаменательное исключение.
Lacan commence à faire valoir les exclusions à partir de trois temps. La nous commençons au fond à construire des parcours, des chemins sur ce graphe. Nous ne l'utilisons pas de façon complète. La distinction de temps, c'est en fait la construction de parcours de trois.
Лакан начинает утверждать исключения с трех тактов. Здесь мы по сути начинаем конструировать маршруты, пути на графе. Мы не используем его в полном виде. Различие тактов на самом деле заключается в построении маршрута из трех.
Граф желания — вот он (фиг.2) с несколькими трансформациями, и можно было бы отметить общность вдохновения, которое он имеет с Графом G3 (фиг.3), поскольку последний является способом удвоения графа G2. Граф G3 является двойником графа G2, поскольку для вершин мы переходим от 4 к 8, а для дуг — от 8 к 16. Граф Лакана — это двойной граф.
Je considère donc que c'est une réflexion sur ces formes qui a mis Lacan sur la voie de la construction du Graphe du désir. Il y a, bien sûr, autre chose sur ce Graphe, mais j'espère que vous acceptez le fait qu'il y ait comme un air de famille entre ces formes graphiques. A ma connaissance, ça n'a jamais été remarqué, et je pense que ça valait la peine d'être noté.
Поэтому я считаю, что именно размышление об этих формах поставило Лакана на путь построения Графа желания. На этом графе, конечно, есть что-то еще, но я надеюсь, вы примете тот факт, что между этими графическими формами есть семейное сходство. Насколько мне известно, это никогда не отмечалось, и я думаю, что это стоило внимания.
J'ai trouvé, pour qualifier ces graphes, un terme que Lacan emploie, à savoir celui de topologie. Nous pouvons admettre que ces graphes forment une topologie, une topologie associée à ce couple de l'ensemble et de l'application. C'est là, au fond, une écriture. Et que met-elle en valeur? Elle met en valeur des propriétés de succession, de transition - transitions immédiates ou médiates, car elles ne peuvent se faire que par l'intermédiaire d'autres positions. Ces constructions mettent en valeur des propriétés de transition, et donc illustrent et donnent un support à notre idée de la chaîne signifiante. Elles apportent une notion qui ne se réduit pas à celle de la chaîne parlée, à la linéarité de la parole. Nous avons là une chaîne d'un registre plus complexe, parce qu'elle met précisément en valeur des possibilités et des impossibilités de succession.
Я нашел, чтобы квалифицировать эти графы, термин, который использует Лакан, а именно термин топология. Можно допустить, что эти графы образуют топологию, топологию, связанную с этой парой множества и приложения. Здесь внизу надпись. И что она означает? Она подчеркивает свойства преемственности, перехода — непосредственных или опосредованных переходов, ибо они могут осуществляться только через другие позиции. Эти конструкции подчеркивают свойства перехода и, следовательно, иллюстрируют и поддерживают наше представление об означающей цепи. Они привносят понятие, которое нельзя свести к словесной цепочке, к линейности речи. Здесь мы имеем цепочку более сложного регистра, потому что она как раз подчеркивает возможности и невозможности преемственности (последовательности).
J'ai marqué ce que la construction de Lacan comporte de redondances qui servent à l'opacification de la matrice de cette chaîne, et qui se laissent donc réduire en général à des schémas de complexité interne. Lacan introduit sa première construction à partir de groupes de trois symboles, et il est en effet démontrable qu'il suffit, pour obtenir un effet comparable, de groupes de deux. C'est une redondance volontaire chez Lacan. Elle sert son dessein d'opacification.
Я отметил, что лакановская конструкция включает в себя избыточности, которые служат для затемнения матрицы этой цепи и, следовательно, могут быть сведены в целом к схемам внутренней сложности. Лакан вводит свою первую конструкцию, начав с групп из трех символов, и действительно, очевидно, что для получения сравнимого эффекта достаточно групп из двух. Это добровольная избыточность у Лакана. Она служит своей цели затемнения.
L'effet mémoire que Lacan obtient, vous pouvez déjà l'obtenir à partir de groupes de deux. Sur le graphe G2, il suffit seulement de nommer ceci de ce nom: (1), cela de ce nom: (3), et de donner le même nom, (2), aux deux autres assemblages. Donner le même nom à ces deux assemblages fait que l'on peut mettre en valeur un effet mémoire. (150) C'est ce que Lacan fait. Il est clair, en effet, que je peux avoir une suite indéfinie de symboles (1), mais que du moment où la suite de symboles (1) est rompue par (2), je ne peux plus retrouver le symbole (1) qu'à la condition qu'apparaisse dans la chaîne un nombre pair de (2). C'est une contrainte de succession. On ne peut retrouver (1) qu'à la condition qu'on ait (2). Ou bien alors on passe par (3), mais on a encore (2). On a une contrainte de parité sur ce symbole. On ne peut obtenir un (3) à partir de (1) qu'à la condition d'avoir entre les deux un nombre impair de (2). C'est là le plus simple schéma de possibilité et d'impossibilité de succession. L'effet mémoire tient expressément au fait qu'on appelle de la même façon deux sommets du graphe en les laissant pourtant distincts dans leur position, dans leur relation. On ne les identifie pas. Cela a pour effet de mettre en valeur le caractère pair et impair du nombre de (2) qui figurent dans la chaîne.
Эффект памяти, который получает Лакан, вы можете получить уже исходя из групп из двух. На графе G2 достаточно только присвоить этому имя: (1), и этому: (3), и дать то же самое имя (2) двум другим сборкам. Присвоение этим двум сборкам одного и того же имени позволяет выделить эффект памяти. (150) Это то, что делает Лакан. На самом деле ясно, что у меня может быть неопределенная последовательность символов (1), но с того момента, как последовательность символов (1) прерывается (2), я больше не могу найти символ (1), лишь при условии, что возникнет в цепи четное число (2). Это ограничение преемственности. Мы можем найти (1), только если у нас есть (2). Или же мы проходим через (3), но у нас остаётся (2). У нас есть ограничение четности для этого символа. Вы можете получить (3) из (1), только если у вас есть нечетное число (2) между ними. Это самая простейшая схема возможности и невозможности преемственности (последовательности). Эффект памяти обусловлен тем фактом, что две вершины графа называются одинаковым образом, но при этом они различаются по своему положению и отношениях между ними. Мы их не идентифицируем. Это приводит к выделению четных и нечетных символов числа (2), которые появляются в цепи.
Lacan prend cette peine pour produire une ambiguïté de classification, car avec elle apparaît un effet mémoire automatique. Le graphe n'est, bien sûr, pas fait pour ça, mais il nous donne là une définition de la mémoire qui ne doit rien à la psychologie, puisque nous n'avons besoin ici d'aucune faculté de se souvenir. Cette mémoire, il faut bien la dire infaillible. Pas question d'inattention. Nous avons, en quelque sorte, une mémoire indestructible, immortelle et, par là, spécialement propre à nous illustrer l'insistance répétitive de l'inconscient en tant que non psychologique. C'est ce que Lacan souligne: "Cette structure, toute transparente qu'elle reste encore à se donner, fait apparaître la liaison essentielle de la mémoire à la loi." Nous avons là une mémoire qui ne doit rien aux capacités psychologiques. Lacan soutient que seule cette conception peut supporter ce que Freud dit de l'inconscient. Nous avons une mémoire où ça ne cesse pas de s'écrire (1) (2) (3), où nous pouvons mettre en valeur la première composition avec soi-même du symbole primordial, et on peut dire que c'est là la première composition de symboles.
Лакан берется за эту трудность, чтобы произвести двузначность классификации, потому что с ней возникает автоматический эффект памяти. Граф, конечно, создан не для этого, но он дает нам определение памяти, ничем не обязанное психологии, так как никакая способность запоминать здесь не нужна. Эта память, надо сказать, непогрешима. Не вопрос невнимательности. У нас есть в некотором роде нерушимая, бессмертная память, и поэтому она особенно подходит для того, чтобы проиллюстрировать нам повторяющуюся настойчивость бессознательного как непсихологического. Именно это подчеркивает Лакан: «Эта структура, всю прозрачность которой, ей еще предстоит дать, выявляет существенную связь памяти с законом». Здесь мы имеем память, которая ничем не обязана психологическим способностям. Лакан утверждает, что только эта концепция может поддержать то, что Фрейд говорит о бессознательном. У нас есть память, где не перестает писаться (1) (2) (3), где мы можем выделить первое соединение с самим собой первичного символа, и можно сказать, что это и есть первое соединение символов.
La seconde composition que Lacan opère, c'est celle des alpha, bêta, gamma, delta (α,β,γ,δ). Il dit que c'est une série orientée. Il y voit "la première forme achevée d'une scène symbolique". Nous n'avons pas besoin, vous le savez, de changer le graphe, pour pouvoir écrire la disposition des alpha, bêta, gamma, delta sur ce même graphe, à condition d'utiliser les arcs - reportez-vous au graphe G2 (fig.1).
Alors, pourquoi s'agit-il d'y voir la première forme achevée d'une scène symbolique?
Je dirai que c'est en raison du fait qu'à quatre temps apparaît précisément une exclusion remarquable.
Второе соединение, которым оперирует Лакан, это (α,β,γ,δ) — альфа, бета, гамма, дельта. Он говорит, что это ориентированная серия. Он видит в ней «первую завершенную форму символической сцены». Нам, как вы знаете, не нужно менять граф, чтобы иметь возможность записать расположение (α,β,γ,δ на этом же графе, при условии использования дуг — см. фигуру 1).
Так почему же речь идет о том, чтобы увидеть в нем первую завершенную форму символической сцены?
Скажу, что это связано с тем, что в четырехтактности появляется как раз знаменательное исключение.
Lacan commence à faire valoir les exclusions à partir de trois temps. La nous commençons au fond à construire des parcours, des chemins sur ce graphe. Nous ne l'utilisons pas de façon complète. La distinction de temps, c'est en fait la construction de parcours de trois.
Лакан начинает утверждать исключения с трех тактов. Здесь мы по сути начинаем конструировать маршруты, пути на графе. Мы не используем его в полном виде. Различие тактов на самом деле заключается в построении маршрута из трех.
Lacan fait remarquer que si nous avons comme départ de parcours un alpha, au temps second, t2, nous pouvons avoir un autre alpha. D'autre part, ayant parcouru ces arcs au premier temps, nous pouvons avoir un bêta. Et si l'alpha dont nous partons est celui-ci, (151) nous pouvons avoir gamma. Par contre, si c'est toujours de cet alpha que nous partons, nous pouvons avoir delta. Maintenant, toujours partant d'un alpha, qu'aurons-nous au troisième temps? Nous pourrons avoir alpha. Si nous faisons une seule fois le trajet t1-t2-t3, nous pourrons avoir bêta. Quelle que soit la façon dont vous vous y prenez, vous ne pouvez jamais avoir ni un gamma ni un delta au troisième temps. Ces deux termes sont exclus.
Лакан указывает, что если у нас есть альфа в начале пути, то во втором такте, t2, у нас может быть другая альфа. С другой стороны, пройдя эти дуги в первый такт, мы можем получить бета. И если альфа, с которой мы начинаем, это (151), у нас может быть гамма. Напротив, если мы всегда начинаем с этой альфа, у нас может быть дельта. Теперь, всегда начиная с альфа, что у нас будет на третьем такте? У нас может быть альфа. Если мы пройдем путь t1-t2-t3 только один раз, у нас может быть бета. Что бы вы ни делали, у вас никогда не будет гамма или дельта в третьем такте. Эти два термина исключены.
Donc, déjà sur trois temps, nous mettons en valeur ce que Lacan appelle une certaine loi d'exclusion, qui qualifie justement des parcours partiels, et qui nous donne l'illustration que dans un tel parcours il y a un point d'arrivée qui ne pourra jamais être atteint. La construction complète que donne Lacan, porte sur le quatrième temps. Je vous laisse la reconstruire vous-mêmes.
Итак, уже в трех тактах мы подчеркиваем то, что Лакан называет определенным законом исключения, который точно квалифицирует частичные пути и дает нам иллюстрацию того, что на таком пути есть точка прибытия, которая никогда не может быть достигнута. Полная конструкция, которую дает Лакан, относится к четвертому такту. Я позволю вам реконструировать его самостоятельно.
Mais il y a déjà là la mise en valeur de liaisons intéressantes. Celle que Lacan met précisément en valeur est celle-ci: pour tel parcours dont le premier temps et le quatrième temps sont finis, il y a toujours une lettre qui sera omise au temps 2 et au temps 3. C'est ce qu'il appelle le caput mortuum. C'est dans les Ecrits, page 50: "Ceci pourrait figurer un rudiment du parcours subjectif, en montrant qu'il se fonde dans l'actualité qui a dans son présent le futur antérieur. Que dans l'intervalle de ce passé qu'il est déjà à ce qu'il projette, un trou s'ouvre que constitue un certain caput mortuum du signifiant (qui ici se taxe des trois-quarts des combinaisons possibles où il a à se placer), voilà qui suffit à le suspendre à de l'absence, à l'obliger à répéter son contour."
Но здесь уже есть выделение интересных связей. Лакан подчеркивает именно это: для такого хода, в котором первый и четвертый такты закончены, всегда есть буква, которая будет пропущена в такте 2 и в такте 3. Это то, что он называет caput mortuum. В «Написанном», стр. 50: «Это могло бы представлять собой рудимент субъективного пути, демонстрируя, что он основан на действительности, которая имеет в своем настоящем предшествующее будущее. То, что в интервале этого прошлого, когда оно уже находится в том, что оно проецирует, открывается дыра, образующая некий caput mortuum означающего (которое здесь обложено тремя четвертями возможных комбинаций, в которые оно должно быть помещено), которого достаточно, чтобы подвесить его в отсутствии, заставить его повторить свой контур».
Là, Lacan complique le caput mortuum en faisant valoir qu'il y a une lettre qui est exclue strictement du temps 2 et du temps 3, qu'il y en a une autre qui est exclue du temps 2 et une autre qui est exclue du temps 3. Dans la version des Ecrits, ce caput mortuum, il peut le taxer "des trois-quarts des combinaisons possibles" et non plus seulement du quart. C'est quand même le même schéma qui est en question. Il y a une lettre, la même, 2 ou 3, et puis il y en a une autre exclue du 2 et une autre exclue du 3 - cela quand on a bien sûr fixé le temps 4.
Здесь Лакан усложняет caput mortuum, утверждая, что есть буква, которая строго исключена из такта 2 и такта 3, что есть еще одна буква, которая исключена из такта 2, и еще одна, которая исключена из такта 3. В версии «Написанного» этот caput mortuum, он может облагать «три четверти возможных комбинаций», а не только четверть. Тем не менее речь идет об одной и той же схеме. Есть буква, та же самая, 2 или 3, а затем еще одна, исключенная из 2, и еще одна, исключенная из 3, — когда, конечно, мы зафиксировали такт 4.
Il y a une autre considération que nous avions abordée précédemment et qui est la détermination de parcours multiples internes du graphe. Ca n'a pas retenu, que je sache, les mathématiciens. Ce qui aurait pu les retenir dans le graphe, c'est qu'il admet un circuit dit eulérien - du nom de Euler. Euler, il est à l'origine de la théorie du graphe. Je ne vais pas développer l'histoire bien connue des ponts de Koenigsberg, à partir de laquelle Euler a posé un certain nombre de principes et de théorèmes. Vous savez qu'il n'est pas possible de les parcourir tous en une seule fois. Plus tard, on a appelé eulérien un tel circuit.
Есть еще одно соображение, которого мы коснулись ранее, а именно детерминированность внутренних множественных путей графа. Насколько я знаю, это не вызвало интерес математиков. Что могло удержать их на графе, так это то, что он допускает так называемую эйлеров цикл, названную в честь Эйлера. Эйлер, он стоит у истоков теории графа. Не буду развивать известную историю с кенигсбергскими мостами, из которых Эйлер вывел ряд принципов и теорем. Вы знаете, что невозможно пройти их все сразу. Позднее, такой цикл был назван эйлеровым.
Un circuit, c'est une espèce de chemin, de cercle sur un graphe. Le chemin est une suite, une séquence d'arcs, tels que l'extrémité terminale de chacun coïncide avec l'extrémité initiale de l'autre. C'est un chemin simple si on n'utilise qu'une fois le même arc, sinon c'est composé. Ce qu'on appelle précisément circuit, c'est un chemin dont (152) le sommet initial coïncide avec le sommet terminal. On appelle eulérien un circuit qui se boucle sur lui-même et qui utilise tous les arcs une seule fois.
Цикл — это своего рода путь, окружность на графе. Путь — это последовательность , порядок следования дуг, такой что конечный край каждой совпадает с начальным краем другой. Это простой путь, если используется одна и та же дуга только один раз, в противном случае она составная. Циклом называется именно путь, начальная вершина которого (152) совпадает с конечной вершиной. Эйлеровым называется цикл, который замыкается сам на себе и использует все дуги только один раз.
La question est alors la suivante: à quelle condition un graphe admet-il un circuit eulérien? A quelle condition peut-on sur un graphe suivre cette séquence? Il y a là un théorème qui prend sa racine chez Euler et qui dit: 1) il faut qu'un graphe soit connexe, c'est-à-dire que tout sommet soit lié à tout autre par un chemin. 2) il faut qu'il soit pseudo-symétrique, c'est-à-dire qu'en tout sommet il parte autant d'arcs qu'il en arrive. Un tel graphe qui remplit ces deux conditions de connexité et de pseudo-symétrie admet un circuit d'Euler. Ca, c'est déjà d'une certaine antiquité. Par contre, ça a amené à une réflexion, qui a d'ailleurs des intérêts pour la télécommunication: comment former la plus longue série circulaire avec des 0 et des 1 sans qu'un groupe de mêmes chiffres consécutifs ne figure plus d'une fois? C'est donc à partir d'une réflexion sur la plus longue série circulaire non redondante de 0 et de 1 qu'on a construit ces graphes. Cette plus longue série circulaire, nous pouvons l'écrire ainsi.
Итак, вопрос в следующем: при каком условии граф допускает цикл Эйлера? При каком условии на графе можно отследить эту серию последовательностей? Здесь есть теорема, которая коренится в схеме Эйлера и которая гласит: 1) нужно, чтобы на графе все было связано, т. е. все вершины были связаны путями со всеми другими. 2) нужно, чтобы он был псевдосимметричен, т.е. из всех вершин должно исходить столько же дуг (ребер), сколько в них входит. Такой граф, который выполняет эти два условия — связанности и псевдосимметрии, допускает цикл Эйлера. Это уже определенно что-то из прошлого. С другой стороны, это привело к размышлениям, которые также затрагивают интересы телекоммуникации: как составить самую длинную циклическую последовательность из нулей и единиц, так чтобы группа из одних и тех же расположенных подряд цифр не повторялась? Итак, эти графы построены на основе размышлений о самой длинной безызбыточной циклической последовательности, состоящей из 0 и 1. Эта самая длинная циклическая последовательность, и мы можем записать ее так.
Лакан указывает, что если у нас есть альфа в начале пути, то во втором такте, t2, у нас может быть другая альфа. С другой стороны, пройдя эти дуги в первый такт, мы можем получить бета. И если альфа, с которой мы начинаем, это (151), у нас может быть гамма. Напротив, если мы всегда начинаем с этой альфа, у нас может быть дельта. Теперь, всегда начиная с альфа, что у нас будет на третьем такте? У нас может быть альфа. Если мы пройдем путь t1-t2-t3 только один раз, у нас может быть бета. Что бы вы ни делали, у вас никогда не будет гамма или дельта в третьем такте. Эти два термина исключены.
Donc, déjà sur trois temps, nous mettons en valeur ce que Lacan appelle une certaine loi d'exclusion, qui qualifie justement des parcours partiels, et qui nous donne l'illustration que dans un tel parcours il y a un point d'arrivée qui ne pourra jamais être atteint. La construction complète que donne Lacan, porte sur le quatrième temps. Je vous laisse la reconstruire vous-mêmes.
Итак, уже в трех тактах мы подчеркиваем то, что Лакан называет определенным законом исключения, который точно квалифицирует частичные пути и дает нам иллюстрацию того, что на таком пути есть точка прибытия, которая никогда не может быть достигнута. Полная конструкция, которую дает Лакан, относится к четвертому такту. Я позволю вам реконструировать его самостоятельно.
Mais il y a déjà là la mise en valeur de liaisons intéressantes. Celle que Lacan met précisément en valeur est celle-ci: pour tel parcours dont le premier temps et le quatrième temps sont finis, il y a toujours une lettre qui sera omise au temps 2 et au temps 3. C'est ce qu'il appelle le caput mortuum. C'est dans les Ecrits, page 50: "Ceci pourrait figurer un rudiment du parcours subjectif, en montrant qu'il se fonde dans l'actualité qui a dans son présent le futur antérieur. Que dans l'intervalle de ce passé qu'il est déjà à ce qu'il projette, un trou s'ouvre que constitue un certain caput mortuum du signifiant (qui ici se taxe des trois-quarts des combinaisons possibles où il a à se placer), voilà qui suffit à le suspendre à de l'absence, à l'obliger à répéter son contour."
Но здесь уже есть выделение интересных связей. Лакан подчеркивает именно это: для такого хода, в котором первый и четвертый такты закончены, всегда есть буква, которая будет пропущена в такте 2 и в такте 3. Это то, что он называет caput mortuum. В «Написанном», стр. 50: «Это могло бы представлять собой рудимент субъективного пути, демонстрируя, что он основан на действительности, которая имеет в своем настоящем предшествующее будущее. То, что в интервале этого прошлого, когда оно уже находится в том, что оно проецирует, открывается дыра, образующая некий caput mortuum означающего (которое здесь обложено тремя четвертями возможных комбинаций, в которые оно должно быть помещено), которого достаточно, чтобы подвесить его в отсутствии, заставить его повторить свой контур».
Là, Lacan complique le caput mortuum en faisant valoir qu'il y a une lettre qui est exclue strictement du temps 2 et du temps 3, qu'il y en a une autre qui est exclue du temps 2 et une autre qui est exclue du temps 3. Dans la version des Ecrits, ce caput mortuum, il peut le taxer "des trois-quarts des combinaisons possibles" et non plus seulement du quart. C'est quand même le même schéma qui est en question. Il y a une lettre, la même, 2 ou 3, et puis il y en a une autre exclue du 2 et une autre exclue du 3 - cela quand on a bien sûr fixé le temps 4.
Здесь Лакан усложняет caput mortuum, утверждая, что есть буква, которая строго исключена из такта 2 и такта 3, что есть еще одна буква, которая исключена из такта 2, и еще одна, которая исключена из такта 3. В версии «Написанного» этот caput mortuum, он может облагать «три четверти возможных комбинаций», а не только четверть. Тем не менее речь идет об одной и той же схеме. Есть буква, та же самая, 2 или 3, а затем еще одна, исключенная из 2, и еще одна, исключенная из 3, — когда, конечно, мы зафиксировали такт 4.
Il y a une autre considération que nous avions abordée précédemment et qui est la détermination de parcours multiples internes du graphe. Ca n'a pas retenu, que je sache, les mathématiciens. Ce qui aurait pu les retenir dans le graphe, c'est qu'il admet un circuit dit eulérien - du nom de Euler. Euler, il est à l'origine de la théorie du graphe. Je ne vais pas développer l'histoire bien connue des ponts de Koenigsberg, à partir de laquelle Euler a posé un certain nombre de principes et de théorèmes. Vous savez qu'il n'est pas possible de les parcourir tous en une seule fois. Plus tard, on a appelé eulérien un tel circuit.
Есть еще одно соображение, которого мы коснулись ранее, а именно детерминированность внутренних множественных путей графа. Насколько я знаю, это не вызвало интерес математиков. Что могло удержать их на графе, так это то, что он допускает так называемую эйлеров цикл, названную в честь Эйлера. Эйлер, он стоит у истоков теории графа. Не буду развивать известную историю с кенигсбергскими мостами, из которых Эйлер вывел ряд принципов и теорем. Вы знаете, что невозможно пройти их все сразу. Позднее, такой цикл был назван эйлеровым.
Un circuit, c'est une espèce de chemin, de cercle sur un graphe. Le chemin est une suite, une séquence d'arcs, tels que l'extrémité terminale de chacun coïncide avec l'extrémité initiale de l'autre. C'est un chemin simple si on n'utilise qu'une fois le même arc, sinon c'est composé. Ce qu'on appelle précisément circuit, c'est un chemin dont (152) le sommet initial coïncide avec le sommet terminal. On appelle eulérien un circuit qui se boucle sur lui-même et qui utilise tous les arcs une seule fois.
Цикл — это своего рода путь, окружность на графе. Путь — это последовательность , порядок следования дуг, такой что конечный край каждой совпадает с начальным краем другой. Это простой путь, если используется одна и та же дуга только один раз, в противном случае она составная. Циклом называется именно путь, начальная вершина которого (152) совпадает с конечной вершиной. Эйлеровым называется цикл, который замыкается сам на себе и использует все дуги только один раз.
La question est alors la suivante: à quelle condition un graphe admet-il un circuit eulérien? A quelle condition peut-on sur un graphe suivre cette séquence? Il y a là un théorème qui prend sa racine chez Euler et qui dit: 1) il faut qu'un graphe soit connexe, c'est-à-dire que tout sommet soit lié à tout autre par un chemin. 2) il faut qu'il soit pseudo-symétrique, c'est-à-dire qu'en tout sommet il parte autant d'arcs qu'il en arrive. Un tel graphe qui remplit ces deux conditions de connexité et de pseudo-symétrie admet un circuit d'Euler. Ca, c'est déjà d'une certaine antiquité. Par contre, ça a amené à une réflexion, qui a d'ailleurs des intérêts pour la télécommunication: comment former la plus longue série circulaire avec des 0 et des 1 sans qu'un groupe de mêmes chiffres consécutifs ne figure plus d'une fois? C'est donc à partir d'une réflexion sur la plus longue série circulaire non redondante de 0 et de 1 qu'on a construit ces graphes. Cette plus longue série circulaire, nous pouvons l'écrire ainsi.
Итак, вопрос в следующем: при каком условии граф допускает цикл Эйлера? При каком условии на графе можно отследить эту серию последовательностей? Здесь есть теорема, которая коренится в схеме Эйлера и которая гласит: 1) нужно, чтобы на графе все было связано, т. е. все вершины были связаны путями со всеми другими. 2) нужно, чтобы он был псевдосимметричен, т.е. из всех вершин должно исходить столько же дуг (ребер), сколько в них входит. Такой граф, который выполняет эти два условия — связанности и псевдосимметрии, допускает цикл Эйлера. Это уже определенно что-то из прошлого. С другой стороны, это привело к размышлениям, которые также затрагивают интересы телекоммуникации: как составить самую длинную циклическую последовательность из нулей и единиц, так чтобы группа из одних и тех же расположенных подряд цифр не повторялась? Итак, эти графы построены на основе размышлений о самой длинной безызбыточной циклической последовательности, состоящей из 0 и 1. Эта самая длинная циклическая последовательность, и мы можем записать ее так.
Je note tout de suite des redondances dans les groupes de deux chiffres consécutifs. Vous avez là des répétitions de groupes consécutifs. Ca répond au schéma G2 qui peut être strictement associé à cette suite-là.
La façon la plus simple de l'écrire, c'est donc de l'écrire circulairement ainsi. En suivant l'orientation, vous pouvez obtenir la séquence.
Я сразу отмечаю избыточность в группах из двух расположенных подряд цифр. Здесь вы можете видеть повторы расположенных подряд групп. Это соответствует схеме G2, которая может быть строго связана с этой последовательностью.
Самый простой способ записать ее — записать ее в замкнутом виде. Далее вводится ориентация, и вы получаете последовательность.
Vous pouvez commencer à construire de façon de plus en plus complexe ces suites de symboles, par exemple pour des groupes de 3. Ca s'appelle le memory Whell. Nom qu'on a decouvert bien avant par rapport aux effets memoire qu'il fait valoir.
Вы можете начинать выстраивать эти последовательности символов все более и более сложными способами, например, для групп из 3 элементов. Это называется колесом памяти (memory wheel). Имя, которое было изобретено задолго до эффектов памяти, которые мы используем.
Et le G3, il répond à ceci.
И G3 сюда подходит.
Vous pouvez constater qu'on peut faire deux parcours circulaires eulériens distincts sur ce graphe, et que ça se prête à une généralisation mathématique. Ca appartient en quelque sorte au graphe en lui-même.
Вы можете констатировать, что на этом графе можно построить два различных цикличных эйлеровских пути, и это поддается математическому обобщению. Это как бы принадлежит самому графу.
Alors, l'opération propre de Lacan? Il n'a pas, en effet, utilisé ces graphes pour quoi ils étaient conçus. Il ne les a pas utilisés comme des graphes complets destinés à énumérer les circuits eulériens qu'ils admettaient. Il les a utilisés pour une opération essentielle, à savoir celle de l'ambiguïté classificatoire. A partir de cette ambiguïté classificatoire, il a mis en valeur deux points essentiels. Premièrement, la parenté de la relation entre les quatre termes de son schéma L, c'est-à-dire S, a, a' A, et les quatre temps qu'il a distingués dans la série orientée. Deuxièmement, le caput mortuum. C'est même par ce qu'il en obtient, que l'on peut essayer de saisir pourquoi il a procédé par ambiguïté classificatoire sur ces graphes destinés aux circuits eulériens. Il a procédé par parcours lacaniens et non par parcours eulériens.
Тогда в чем заключается собственная операция Лакана? Он, по сути, не использовал эти графы для того, для чего они были разработаны. Он не использовал их в качестве полноценных графов, предназначенных для перечисления эйлеровых циклов, как это предполагалось. Он использовал их для одной важнейшей операции, а именно, для операции классифицирующей двузначности. Исходя из этой классифицирующей двузначности, он выделил два ключевых момента. Во-первых, родство отношений между четырьмя элементами его схемы L, то есть S, a, a' и A, и четыре такта, которые он различал в ориентированной серии. Во-вторых, caput mortuum. Именно так он приходит к этому, и именно так можно попытаться ухватить, понять, почему он использует эти графы, предназначенные для эйлеровых схем, для работы с классифицирующей двузначностью. Он идет путем Лакана, а не путем Эйлера.
Avant d'en venir au caput mortuum, je vous rappelle qu'il signale dans les Ecrits, page 54, que "la parenté de la relation entre les termes du schéma L et de celle qui unit les quatre temps plus haut distingués dans la série orientée où nous voyons la première forme achevée d'une chaîne symbolique, ne peut manquer de frapper, dès qu'on en fait le rapprochement." En 1966, il donne la clef de ce rapprochement et on peut alors essayer de reconstituer ce raisonnement.
Перед тем, как подойти к caput mortuum, я хочу вам напомнить, что в Écrits, на стр. 54, он отмечает, что «отношения родства между элементами схемы L и тем, что объединяет четыре вышеописанных такта в ориентированной серии, в которой мы видим первую завершенную форму символической цепи, что не может не удивить, едва лишь мы сделаем здесь это сопоставление». В 1966 году он дает ключ к такому сопоставлению, и тогда мы можем попробовать реконструировать это рассуждение.
Vous avez vu qu'il y a deux points distincts dans le schéma G3, le point
Et le G3, il répond à ceci.
И G3 сюда подходит.
Vous pouvez constater qu'on peut faire deux parcours circulaires eulériens distincts sur ce graphe, et que ça se prête à une généralisation mathématique. Ca appartient en quelque sorte au graphe en lui-même.
Вы можете констатировать, что на этом графе можно построить два различных цикличных эйлеровских пути, и это поддается математическому обобщению. Это как бы принадлежит самому графу.
Alors, l'opération propre de Lacan? Il n'a pas, en effet, utilisé ces graphes pour quoi ils étaient conçus. Il ne les a pas utilisés comme des graphes complets destinés à énumérer les circuits eulériens qu'ils admettaient. Il les a utilisés pour une opération essentielle, à savoir celle de l'ambiguïté classificatoire. A partir de cette ambiguïté classificatoire, il a mis en valeur deux points essentiels. Premièrement, la parenté de la relation entre les quatre termes de son schéma L, c'est-à-dire S, a, a' A, et les quatre temps qu'il a distingués dans la série orientée. Deuxièmement, le caput mortuum. C'est même par ce qu'il en obtient, que l'on peut essayer de saisir pourquoi il a procédé par ambiguïté classificatoire sur ces graphes destinés aux circuits eulériens. Il a procédé par parcours lacaniens et non par parcours eulériens.
Тогда в чем заключается собственная операция Лакана? Он, по сути, не использовал эти графы для того, для чего они были разработаны. Он не использовал их в качестве полноценных графов, предназначенных для перечисления эйлеровых циклов, как это предполагалось. Он использовал их для одной важнейшей операции, а именно, для операции классифицирующей двузначности. Исходя из этой классифицирующей двузначности, он выделил два ключевых момента. Во-первых, родство отношений между четырьмя элементами его схемы L, то есть S, a, a' и A, и четыре такта, которые он различал в ориентированной серии. Во-вторых, caput mortuum. Именно так он приходит к этому, и именно так можно попытаться ухватить, понять, почему он использует эти графы, предназначенные для эйлеровых схем, для работы с классифицирующей двузначностью. Он идет путем Лакана, а не путем Эйлера.
Avant d'en venir au caput mortuum, je vous rappelle qu'il signale dans les Ecrits, page 54, que "la parenté de la relation entre les termes du schéma L et de celle qui unit les quatre temps plus haut distingués dans la série orientée où nous voyons la première forme achevée d'une chaîne symbolique, ne peut manquer de frapper, dès qu'on en fait le rapprochement." En 1966, il donne la clef de ce rapprochement et on peut alors essayer de reconstituer ce raisonnement.
Перед тем, как подойти к caput mortuum, я хочу вам напомнить, что в Écrits, на стр. 54, он отмечает, что «отношения родства между элементами схемы L и тем, что объединяет четыре вышеописанных такта в ориентированной серии, в которой мы видим первую завершенную форму символической цепи, что не может не удивить, едва лишь мы сделаем здесь это сопоставление». В 1966 году он дает ключ к такому сопоставлению, и тогда мы можем попробовать реконструировать это рассуждение.
Vous avez vu qu'il y a deux points distincts dans le schéma G3, le point
Когда есть 1, то можно записать еще и другую 1. Мы обозначим ее дугой, которая возвращается к самой себе и которая имеет одну и ту же точку в качестве начальной и конечной. Также у нас может быть 0. Проследим за другой кривой, которая идет от 1 до 0. Потом у нас опять может быть ноль и т. д. Вот тот минимум, который нам дает граф G1.
et le point
Ils ont d'ailleurs eux-meme situé la ou les arcs exterieurs
le circuit.
Là, Lacan procède de façon strictement binaire. Parce que la première pensée qu'on aurait en lisant la première version, c'est que comme dans son schema L il y a quatres termes A S a a' ca ce serait de voir comment alpha, bêta, gamma et delta trouveraient à se repartir pour etre joint homologiquement à chaque terme.
J'ai fini par construire un schéma avec soixante-quatre arcs. C'est celui qui m'a fait passer la journée, et je vous assure que quand on se trompe une fois, on la sent passer. Mais, là, nous avons quelque chose de relativement simple et qui, d'ailleurs, n'est pas sans rapport avec le carré logique. Rien ne nous empêche d'écrire notre carré logique comme je vais le faire:
Вы видели, что на схеме G3 есть две разные точки, эта:
и эта:
Притом они сами расположены там, где внешние дуги цикла.
Здесь Лакан продолжает рассуждать в строго бинарном ключе, и первой мыслью, когда мы читали первую версию было бы посмотреть, как в его схеме четыре термина A, S, a, a', альфа, бета, гамма и дельта распределяются так, чтобы гомологически соответствовать каждому элементу.
Mais ce n'est pas comme ça que Lacan procède. Il procède d'abord en isolant ces deux points: эту
и эту:
C'est-à-dire de façon binaire. Il procède comme pour l'aliénation et la séparation, c'est-à-dire à partir de deux champs: celui de l'Autre et celui du sujet. La grande modification c'est ca. Et il coupe...
Au found comment opérer une séparation, une distinction, entre le champ de l'Autre et celui du sujet?
Но Лакан действует не так. Сначала он разделяет эти две точки: эту
Au found comment opérer une séparation, une distinction, entre le champ de l'Autre et celui du sujet?
Но Лакан действует не так. Сначала он разделяет эти две точки: эту
и эту:
т.е. в бинарном ключе. Он действует так же, как в случае отчуждения и сепарации, то есть исходя из двух полей: поля Другого и поля субъекта. Это и есть его модификация. И потом он обрезает. По сути, как произвести сепарацию, разделение между полем Другого и полем субъекта?
Il fait porter cette distinction sur ces quatre points. Pour distinguer, là, le registre des dimensions dans le schéma G3 (fig.3), il ouvre les parenthèses et ici il les ferme. La clef de la parenthèse des parenthèses. C'est-a dire qu'entre A et S de tout facon on a ca. La clef de "la parentheses de parenteses" c'est ca:c'est de séparer ces deux points extrêmes pour des parenthèses qui, en quelque sorte, isolent le sujet du champ de l'Autre.
Il fait porter cette distinction sur ces quatre points. Pour distinguer, là, le registre des dimensions dans le schéma G3 (fig.3), il ouvre les parenthèses et ici il les ferme. La clef de la parenthèse des parenthèses. C'est-a dire qu'entre A et S de tout facon on a ca. La clef de "la parentheses de parenteses" c'est ca:c'est de séparer ces deux points extrêmes pour des parenthèses qui, en quelque sorte, isolent le sujet du champ de l'Autre.
Нужно осуществить это разделение на эти четыре точки. Здесь, чтобы различать регистр измерений в схеме G3 (фиг.3), он раскрывает скобки и закрывает их. Ключ скобок в этом и состоит. Т. е. в любом случае между A и S у нас есть это. Суть введения «скобок в скобках» (la parenthèse des parenthèses) состоит в разделении двух крайних точек скобками, которые в некотором роде изолируют субъекта в поле Другого.
Lacan a besoin d'identifier seulement alpha à 1 et gamma à 0, le bêta par une parenthèse ouverte: (, et le delta par une parenthèse fermée: ). Restent effectivement l'alpha et le gamma du milieu, mais la première structure à saisir est celle-ci. Dans les Ecrits, page 54, Lacan appelle guillemets la double parenthèses. Hors guillemets, vous avez le champ de l'Autre, et dans les guillemets vous avez le sujet. C'est une construction binaire.
Лакану нужно только идентифицировать альфа с 1 и гамма с 0, бета отметить открывающей скобкой: (, а дельта — закрывающей скобкой: ). Альфа и гамма фактически остаются в промежуточном положении, но именно это — первая структура, которую следует разобрать. На стр. 54 Écrits Лакан называет кавычки двойными скобками. Вне кавычек располагается поле Другого, а в кавычках находится субъект. Это бинарная конструкция.
Ensuite, et selon les parcours, la multiplicité est capitale. Selon les parcours, voyons ce qui se passe à l'intérieur des guillemets. Entre ces deux parenthèses, ((, on a: (10...(, ou rien. Entre les deux parenthèses externes, )), on a: )0101). Enfin, nous avons ce cas-ci: ) 0101...0(. Puis celui-ci: (1010...1) (000...0). C'est là que Lacan donne une signification psychanalytique à ces différents groupements. La première, il la donne par rapport au champ de l'Autre comme essentiellement supporté par la répétition de l'1. Tout ce qui est de l'autre côté, aussi complexe que ce soit, appartient déjà au registre qui en est distinct. Puis Lacan identifie la répétition des 0 au sujet, à S. Du coup, nous avons-là deux éléments purs: la répétition de l'1 pour l'Autre et, d'une façon strictement inverse, la répétition du 0 pour le sujet. Et enfin il désigne l'alternance préposée à qualifier la relation imaginaire de a et a', en distinguant ceci.
Лакану нужно только идентифицировать альфа с 1 и гамма с 0, бета отметить открывающей скобкой: (, а дельта — закрывающей скобкой: ). Альфа и гамма фактически остаются в промежуточном положении, но именно это — первая структура, которую следует разобрать. На стр. 54 Écrits Лакан называет кавычки двойными скобками. Вне кавычек располагается поле Другого, а в кавычках находится субъект. Это бинарная конструкция.
Ensuite, et selon les parcours, la multiplicité est capitale. Selon les parcours, voyons ce qui se passe à l'intérieur des guillemets. Entre ces deux parenthèses, ((, on a: (10...(, ou rien. Entre les deux parenthèses externes, )), on a: )0101). Enfin, nous avons ce cas-ci: ) 0101...0(. Puis celui-ci: (1010...1) (000...0). C'est là que Lacan donne une signification psychanalytique à ces différents groupements. La première, il la donne par rapport au champ de l'Autre comme essentiellement supporté par la répétition de l'1. Tout ce qui est de l'autre côté, aussi complexe que ce soit, appartient déjà au registre qui en est distinct. Puis Lacan identifie la répétition des 0 au sujet, à S. Du coup, nous avons-là deux éléments purs: la répétition de l'1 pour l'Autre et, d'une façon strictement inverse, la répétition du 0 pour le sujet. Et enfin il désigne l'alternance préposée à qualifier la relation imaginaire de a et a', en distinguant ceci.
qu'entre les deux guillemets, il faut toujours un nombre pair. Le cas: 111(1)111 est un cas non prévu.
Тогда, в соответствии с используемыми путями, множественность является первостепенной. В соответствии с используемыми путями посмотрим, что происходит внутри кавычек. Между этими двумя скобками, ((, мы имеем: (10...(, или ничего. Между двумя внешними скобками, )) имеем: ) 0101). Наконец у нас есть такой вот случай: ) 0101...0(. И еще такой: (1010...1) (000...0). Именно здесь Лакан придает психоаналитическое значение для этих различных групп. Сначала он придает его полю Другого в качестве того, что сущностно, в принципе, основано на повторении 1. Все то, что находится с другой стороны, каким бы сложным оно ни было, уже принадлежит отдельному регистру. Затем Лакан идентифицирует повторение 0 с субъектом, S. Вследствии этого, здесь мы имеем два чистых элемента: повторение 1 для Другого и, строго наоборот, повторение 0 для субъекта. И наконец, он вводит чередование, которое должно определить воображаемые отношения a и a', отмечая здесь следующее:
Тогда, в соответствии с используемыми путями, множественность является первостепенной. В соответствии с используемыми путями посмотрим, что происходит внутри кавычек. Между этими двумя скобками, ((, мы имеем: (10...(, или ничего. Между двумя внешними скобками, )) имеем: ) 0101). Наконец у нас есть такой вот случай: ) 0101...0(. И еще такой: (1010...1) (000...0). Именно здесь Лакан придает психоаналитическое значение для этих различных групп. Сначала он придает его полю Другого в качестве того, что сущностно, в принципе, основано на повторении 1. Все то, что находится с другой стороны, каким бы сложным оно ни было, уже принадлежит отдельному регистру. Затем Лакан идентифицирует повторение 0 с субъектом, S. Вследствии этого, здесь мы имеем два чистых элемента: повторение 1 для Другого и, строго наоборот, повторение 0 для субъекта. И наконец, он вводит чередование, которое должно определить воображаемые отношения a и a', отмечая здесь следующее:
так что между двумя кавычками, должно всегда стоять четное число. Случай 111(1)111 не предусмотрен.
Le point sur lequel je veux attirer votre attention dans cette construction, c'est celui de ce S qui figure dans le schéma L de Lacan, ce S qu'il donne comme le sujet de la séance analytique. Il faut dire que ce sujet - qui trouve là une écriture non exploitée: ((000)) - n'est pas le sujet barré: $. Le sujet barré est, en quelque sorte, un sujet décomplété. Par contre, pour donner sur ce schéma une valeur à ce sujet, Lacan doit le qualifier, page 55 des Ecrits, de "sujet supposé complété du Es freudien", c'est-à-dire du ça. Nous avons là une extraordinaire qualification du "sujet de la séance psychanalytique" comme distinct du $. Nous avons un "sujet supposé complété du Es freudien", c'est-à-dire du sujet de la pulsion. C'est même là que figure - et c'est la seule fois dans les Ecrits - l'expression de "silence des pulsions" qui paraissait si difficile à supporter par nos collègues de l'EFP. Freud parle du silence de la pulsion de mort et Lacan étend cette notion pour qualifier le sujet de la séance analytique en tant qu'il est marqué de (000), le sujet de la séance analytique
В этой конструкции я хочу обратить ваше внимание на S, которое фигурирует в лакановской схеме L, это S, которое он вводит в качестве субъекта аналитической сессии. Надо сказать, что этот субъект, который обнаруживает не используемую запись ((000)), — это не перечеркнутый субъект $. Перечеркнутый субъект — это в некотором роде субъект неполный. С другой стороны, чтобы придать на схеме ценность этому субъекту, Лакану приходится на стр. 55 Écrits определить его как «субъект, предположительно восполненный фрейдовским Es», то есть Оно. У нас здесь есть экстраординарное определение «субъекта психоаналитического сеанса», отличающегося от $. У нас есть «субъект, предположительно восполненный за счет фрейдовского Es», то есть субъект влечения. Именно здесь появляется — и появляется в Écrits не единожды — выражение «молчание влечений», что нашим коллегам из EFP, кажется, так тяжело пережить. Фрейд говорит о молчании влечения к смерти, а Лакан расширяет это понятие, чтобы определить субъекта аналитического сеанса как отмеченного записью (000), субъекта аналитического сеанса.
La valeur de cette remarque, c'est de faire apercevoir que s'il y a un point où il faut situer l'objet a dans le schéma 4 (le schema L de Lacan), il est abusif de le situer là où Lacan écrit a - a'. L'objet a, s'il est quelque part dans ce schéma, il est en S. C'est d'ailleurs ce que Lacan donne comme commentaire de ce schéma L dans "D'une question préliminaire à tout traitement possible de la psychose", où il met le sujet comme tiré au quatre coins du schéma. Il y commente le S, le S sans barre, comme qualifiant "l'ineffable et stupide existence du sujet". Eh bien, c'est ce qu'écrit ce (000). Ca oblige à s'apercevoir qu'il y a un état (000) du sujet.
Ценность этого замечания состоит в том, чтобы показать, что если есть точка, где должен находиться на лакановской схеме L объект a, то неправильно было бы поместить его туда, где Лакан записывает а-а'. Если объект а и находится где-то на этой схеме, то он находится в S. Кстати, Лакан отмечает это в качестве комментария к схеме L в работе «О вопросе, предваряющем любой возможный подход к лечению психоза», где он проводит от субъекта линии к четырем углам схемы. Он комментирует S, S без черты, как то, что определяет «невыразимое и тупое существование субъекта». Ну вот, это и записывается как (000). Так что приходится отметить, что у субъекта есть состояние (000).
On pourrait passer si on ne relevait pas que dans la parenthèse des parenthèses, Lacan situe le champ de l'Autre comme lieu d'où le sujet S reçoit son message sous une forme inversée. Il n'y a donc pas d'abus à écrire la chose ainsi.
Это можно было бы и пропустить, если бы не тот факт, что в скобки в скобках Лакан помещает поле Другого как место, откуда субъект S получает свое сообщение в инвертированной форме. Поэтому нет ничего плохого в том, чтобы записать это вот так.
C'est le circuit de l'interprétation entre le sujet et l'Autre. De telle sorte que, d'une façon scripturale, on saisit - et c'est, me semble-t-il, ce que soutient cette construction de Lacan - en quoi l'interprétation est équivalente à l'inversion du message, inversion rendue sensible par l'inversion du 0 en 1.
Это схема интерпретации между субъектом и Другим. Она такого рода, что в письменном виде становится понятно — и на этом, мне кажется, и держится эта конструкция Лакана, — каким образом интерпретация эквивалентна инвертированному сообщению, при этом инверсия наглядно показана на примере инверсии 0 в 1.
On peut noter que Lacan est prêt à faire soutenir la parenthèse où il n'y a que des pairs à l'intérieur. Il l'exemplifie de la Verwerfung.
Можно отметить, что Лакан не прочь оставить скобки, даже когда внутри них только четные числа. Он иллюстрирует это через Verwerfung (отбрасывание).
Et noter également que ce qui fait support de la perversion, c'est une séquence qui omet cet état (000) du sujet. Lacan en donne un élément-support où elle est isolée du sujet, c'est-à-dire un support qui fait valoir ce qui dans la perversion est prévalence de l'imaginaire.
Также отметим, что в основе перверсии лежит ряд, в котором отсутствует это состояние (000) субъекта. Лакан дает для нее элементарное основание, где она изолирована от субъекта, т.е. основание, утверждающее, что в перверсии преобладает воображаемое.
Je dois revenir sur le fait qu'on mette l'interprétation au niveau où le sujet S reçoit son message. Il est tout à fait essentiel de relever qu'il s'agit du sujet complété. Dans la séance analytique, interprète-t-on le $, le sujet du signifiant décomplété, ou le sujet de l'inconscient complété de la pulsion? Lacan dit qu'on interprète le sujet complété. Pas d'autre sens à donner au fait que "l'interprétation porte sur la cause du désir". Admettre cela implique que c'est S qui est en cause dans l'interprétation, c'est-à-dire le sujet complété de la pulsion.
Я вынужден вернуться к тому, что мы переносим интерпретацию на уровень, где субъект S получает свое сообщение. Совершенно необходимо отметить, что речь идет о восполненным субъекте. Интерпретируется ли в аналитическом сеансе $, неполный субъект означающего, или субъект бессознательного, восполненный за счет влечения? Лакан говорит, что интерпретируется восполненный субъект. Нельзя придать иной смысл тому, что «интерпретация основывается на причине желания». Для признания этого необходимо, чтобы предметом интерпретации был именно S, т. е. субъект, восполненный за счет влечения.
Alors, cet objet qu'on voit pointer dans ce (000)? On peut noter ceci, qui ne figure pas dans la première version du texte: "Dans cet intervalle, du t2 et du t3, un trou s'ouvre que constitue un certain caput mortuum du signifiant. Voilà qui suffit à le suspendre à de l'absence, à l'obliger à répéter son contour." La deuxième partie de la phrase ne figure pas dans la première version. Et voilà, page 56 des Ecrits, ce qu'on trouve dans la parenthèse des parenthèses: "Ceci n'est qu'un exercice mais qui remplit notre dessein d'y inscrire la sorte de contour où ce que nous avons le caput mortuum du signifiant prend son aspect causal." C'est tout à fait capital, puisque dans cette phrase Lacan nous indique ce qu'il considère être le dessein de toute cette affaire, à savoir de mettre en valeur, sur un parcours à quatre temps, qu'il y a une partie structurale vide, donc une partie en quelque sorte contournée.
Le point sur lequel je veux attirer votre attention dans cette construction, c'est celui de ce S qui figure dans le schéma L de Lacan, ce S qu'il donne comme le sujet de la séance analytique. Il faut dire que ce sujet - qui trouve là une écriture non exploitée: ((000)) - n'est pas le sujet barré: $. Le sujet barré est, en quelque sorte, un sujet décomplété. Par contre, pour donner sur ce schéma une valeur à ce sujet, Lacan doit le qualifier, page 55 des Ecrits, de "sujet supposé complété du Es freudien", c'est-à-dire du ça. Nous avons là une extraordinaire qualification du "sujet de la séance psychanalytique" comme distinct du $. Nous avons un "sujet supposé complété du Es freudien", c'est-à-dire du sujet de la pulsion. C'est même là que figure - et c'est la seule fois dans les Ecrits - l'expression de "silence des pulsions" qui paraissait si difficile à supporter par nos collègues de l'EFP. Freud parle du silence de la pulsion de mort et Lacan étend cette notion pour qualifier le sujet de la séance analytique en tant qu'il est marqué de (000), le sujet de la séance analytique
В этой конструкции я хочу обратить ваше внимание на S, которое фигурирует в лакановской схеме L, это S, которое он вводит в качестве субъекта аналитической сессии. Надо сказать, что этот субъект, который обнаруживает не используемую запись ((000)), — это не перечеркнутый субъект $. Перечеркнутый субъект — это в некотором роде субъект неполный. С другой стороны, чтобы придать на схеме ценность этому субъекту, Лакану приходится на стр. 55 Écrits определить его как «субъект, предположительно восполненный фрейдовским Es», то есть Оно. У нас здесь есть экстраординарное определение «субъекта психоаналитического сеанса», отличающегося от $. У нас есть «субъект, предположительно восполненный за счет фрейдовского Es», то есть субъект влечения. Именно здесь появляется — и появляется в Écrits не единожды — выражение «молчание влечений», что нашим коллегам из EFP, кажется, так тяжело пережить. Фрейд говорит о молчании влечения к смерти, а Лакан расширяет это понятие, чтобы определить субъекта аналитического сеанса как отмеченного записью (000), субъекта аналитического сеанса.
La valeur de cette remarque, c'est de faire apercevoir que s'il y a un point où il faut situer l'objet a dans le schéma 4 (le schema L de Lacan), il est abusif de le situer là où Lacan écrit a - a'. L'objet a, s'il est quelque part dans ce schéma, il est en S. C'est d'ailleurs ce que Lacan donne comme commentaire de ce schéma L dans "D'une question préliminaire à tout traitement possible de la psychose", où il met le sujet comme tiré au quatre coins du schéma. Il y commente le S, le S sans barre, comme qualifiant "l'ineffable et stupide existence du sujet". Eh bien, c'est ce qu'écrit ce (000). Ca oblige à s'apercevoir qu'il y a un état (000) du sujet.
Ценность этого замечания состоит в том, чтобы показать, что если есть точка, где должен находиться на лакановской схеме L объект a, то неправильно было бы поместить его туда, где Лакан записывает а-а'. Если объект а и находится где-то на этой схеме, то он находится в S. Кстати, Лакан отмечает это в качестве комментария к схеме L в работе «О вопросе, предваряющем любой возможный подход к лечению психоза», где он проводит от субъекта линии к четырем углам схемы. Он комментирует S, S без черты, как то, что определяет «невыразимое и тупое существование субъекта». Ну вот, это и записывается как (000). Так что приходится отметить, что у субъекта есть состояние (000).
On pourrait passer si on ne relevait pas que dans la parenthèse des parenthèses, Lacan situe le champ de l'Autre comme lieu d'où le sujet S reçoit son message sous une forme inversée. Il n'y a donc pas d'abus à écrire la chose ainsi.
Это можно было бы и пропустить, если бы не тот факт, что в скобки в скобках Лакан помещает поле Другого как место, откуда субъект S получает свое сообщение в инвертированной форме. Поэтому нет ничего плохого в том, чтобы записать это вот так.
C'est le circuit de l'interprétation entre le sujet et l'Autre. De telle sorte que, d'une façon scripturale, on saisit - et c'est, me semble-t-il, ce que soutient cette construction de Lacan - en quoi l'interprétation est équivalente à l'inversion du message, inversion rendue sensible par l'inversion du 0 en 1.
Это схема интерпретации между субъектом и Другим. Она такого рода, что в письменном виде становится понятно — и на этом, мне кажется, и держится эта конструкция Лакана, — каким образом интерпретация эквивалентна инвертированному сообщению, при этом инверсия наглядно показана на примере инверсии 0 в 1.
On peut noter que Lacan est prêt à faire soutenir la parenthèse où il n'y a que des pairs à l'intérieur. Il l'exemplifie de la Verwerfung.
Можно отметить, что Лакан не прочь оставить скобки, даже когда внутри них только четные числа. Он иллюстрирует это через Verwerfung (отбрасывание).
Et noter également que ce qui fait support de la perversion, c'est une séquence qui omet cet état (000) du sujet. Lacan en donne un élément-support où elle est isolée du sujet, c'est-à-dire un support qui fait valoir ce qui dans la perversion est prévalence de l'imaginaire.
Также отметим, что в основе перверсии лежит ряд, в котором отсутствует это состояние (000) субъекта. Лакан дает для нее элементарное основание, где она изолирована от субъекта, т.е. основание, утверждающее, что в перверсии преобладает воображаемое.
Je dois revenir sur le fait qu'on mette l'interprétation au niveau où le sujet S reçoit son message. Il est tout à fait essentiel de relever qu'il s'agit du sujet complété. Dans la séance analytique, interprète-t-on le $, le sujet du signifiant décomplété, ou le sujet de l'inconscient complété de la pulsion? Lacan dit qu'on interprète le sujet complété. Pas d'autre sens à donner au fait que "l'interprétation porte sur la cause du désir". Admettre cela implique que c'est S qui est en cause dans l'interprétation, c'est-à-dire le sujet complété de la pulsion.
Я вынужден вернуться к тому, что мы переносим интерпретацию на уровень, где субъект S получает свое сообщение. Совершенно необходимо отметить, что речь идет о восполненным субъекте. Интерпретируется ли в аналитическом сеансе $, неполный субъект означающего, или субъект бессознательного, восполненный за счет влечения? Лакан говорит, что интерпретируется восполненный субъект. Нельзя придать иной смысл тому, что «интерпретация основывается на причине желания». Для признания этого необходимо, чтобы предметом интерпретации был именно S, т. е. субъект, восполненный за счет влечения.
Alors, cet objet qu'on voit pointer dans ce (000)? On peut noter ceci, qui ne figure pas dans la première version du texte: "Dans cet intervalle, du t2 et du t3, un trou s'ouvre que constitue un certain caput mortuum du signifiant. Voilà qui suffit à le suspendre à de l'absence, à l'obliger à répéter son contour." La deuxième partie de la phrase ne figure pas dans la première version. Et voilà, page 56 des Ecrits, ce qu'on trouve dans la parenthèse des parenthèses: "Ceci n'est qu'un exercice mais qui remplit notre dessein d'y inscrire la sorte de contour où ce que nous avons le caput mortuum du signifiant prend son aspect causal." C'est tout à fait capital, puisque dans cette phrase Lacan nous indique ce qu'il considère être le dessein de toute cette affaire, à savoir de mettre en valeur, sur un parcours à quatre temps, qu'il y a une partie structurale vide, donc une partie en quelque sorte contournée.
А что же этот объект, который, видимо, целится в (000)? Здесь мы можем отметить слова, которые в изначальной версии текста отсутствуют: «В этом интервале, t2 и t3, открывается дыра, которая составляет некий caput mortuum означающего. Этого достаточно, чтобы удержать его в отсутствии, чтобы заставить его повторяться в своем контуре». Вторая часть этой фразы отсутствует в изначальной версии. И вот, на странице 56 Écrits, в скобках в скобках мы встречаем следующее: «Это лишь упражнение, но оно соответствует нашей цели записать некий контур, где у нас есть имеется caput mortuum означающего, который приобретает свой каузальный аспект». Это важнейшее замечание, поскольку в этой фразе Лакан говорит нам о том, что он считает целью всего этого мероприятия, а именно продемонстрировать в рамках четырехтактного пути, что имеется пустая структурная часть, следовательно, часть некоторым образом оконтуренная.
C'est comme si tous ces parcours avaient contourné effectivement une de ces lettres. A quatre temps, il y a toujours une lettre omise. Nous aurions, là, une sorte de contour où le caput mortuum prend son aspect causal.
Создается впечатление, будто все эти пути фактически огибают одну из этих букв. В четырех тактах одна буква всегда пропущена. Здесь у нас имеется своего рода контур, где caput mortuum приобретает свой каузальный аспект.
D'une certaine façon, ce caput mortuum du signifiant, qui n'est rien d'autre qu'une lettre, nous indique en définitive la place de l'objet. Le caput mortuum est un reste, un résidu au sens propre. Cette sorte de contour qu'on précise à partir du signifiant quelconque, c'est aussi bien ce qui, dans un tel parcours, ne cesse pas de ne pas s'écrire. A cet égard, pour un tel parcours, nous le qualifions d'impossible. Et comme il s'agit ici de la séance analytique, il est suffisant à qualifier d'un impossible à dire. Ce n'est pas un impossible absolu, puisque dans un autre parcours à quatre cette lettre pourra très bien figurer. Mais dans la répétition du même parcours, pour un sujet bloqué sur ce parcours et qui, à cet égard, ne peut que le refaire incessamment, c'est effectivement un impossible à dire. C'est en quoi Lacan nous donne la parenthèse des parenthèses comme l'analogue du contour de l'objet, de l'objet foncièrement perdu.
Определенным образом, этот caput mortuum означающего, который представляет собой ничто иное как букву, в конечном счете, указывает нам на место объекта. Caput mortuum — это остаток, отброс в прямом смысле слова. Такого рода контур, который мы определяем исходя из произвольного означающего, это еще и то, что, в рамках такого пути не перестает записываться. В отношении такого пути мы определяем его как невозможное. И, как сказано здесь по поводу аналитического сеанса, достаточно определить то, что невозможно сказать. Этот не абсолютное невозможное, поскольку в рамках другого четырехтактного пути эта буква вполне может появиться. Но при повторении одного и того же пути для субъекта, который заблокирован на этом пути, и который в этом смысле может лишь бесконечно повторять его, это действительно является тем, что невозможно сказать. Вот таким вот образом Лакан преподносит нам скобки в скобках — в качестве аналога контура объекта, объекта фундаментально утерянного.
Ca veut dire aussi que ce parcours de quatre prend la valeur d'une tentation de retrouver l'objet perdu. C'est pourquoi on peut dire qu'il se trouve là suspendu à de l'absence. C'est pourquoi on peut dire que tout parcours de quatre est suspendu à de l'impossible à dire, qui le qualifie, le détermine et - allons jusque-là - qui le cause, comme si ce qui l'animait dans sa répétition était l'effort pour dire cet impossible à dire.
Это также означает, что этот четырехтактный путь функционирует как искушение снова обрести утерянный объект. Вот почему можно сказать, что он остается подвешенным в своем отсутствии. Вот почему можно сказать, что любой четырехтактный путь подвешен в невозможности сказать, которая определяет его, обозначает его и — вот мы и добрались до этого — является его причиной, как если бы то, что оживляет его в его повторении было бы попыткой сказать то, что сказать невозможно.
Je note que c'est là, pour Lacan, au moment des Ecrits, la leçon essentielle du "Séminaire sur La lettre volée", à savoir que la lettre n'est pas-toute signifiant. Ce que Lacan met en valeur dans la lettre, c'est sa valeur d'objet. Voyez la page 56 des Ecrits: "Effet aussi manifeste à se saisir ici que dans la fiction de la lettre volée." Et 156 voyez la page 57: "L'essence est que la lettre ait pu porter ses effets au dedans: sur les acteurs du conte, y compris le narrateur, tout autant qu'au dehors: sur nous, lecteurs, et aussi bien sur son auteur, sans que jamais personne n'ait eu à se soucier de ce qu'elle voulait dire."
Замечу, что для Лакана во времена Écrits, важнейший урок Семинара по «Похищенному письму», а именно что буква/письмо есть не-все означающее. Что Лакан выделяет в письме/букве, так это его ценность объекта. См. стр. 56 Écrits: «Эффект здесь столь же явен, как и в рассказе о похищенном письме». И смотрите стр. 57: «Суть в том, что письмо имело свои эффекты/воздействовало внутри: на действующих лиц рассказа, в том числе и на рассказчика, точно так же, как и снаружи: на нас, читателей, а также, разумеется, и на его автора, при том что никогда никому не было дела до того, о чем же в нём говорилось».
Ce n'est pas ainsi qu'on a lu le texte de Lacan sur La lettre volée, et ce n'est pas ainsi non plus que Lacan l'a fait valoir au départ. Il a fait valoir au départ la lettre comme exemplifiant la dominance du signifiant sur le sujet. Mais ce qui se dégage plus secrètement, à lire ce texte, c'est la mise en valeur de l'objet comme cause du désir. Cette lettre, ce qui permet de la qualifier comme objet, c'est précisément qu'elle soit disjointe de tout effet de signifiant: on ne se soucie pas de ce qu'elle veut dire.
Мы не так прочитывали текст Лакана о «Похищенном письме» и не так Лакан рассуждал в начале. Первоначально он утверждал, что письмо служит примером доминирования означающего над субъектом. Но что более сокровенно проявляется при чтении этого текста, так это акцент на объекте как на причине желания. Что позволяет квалифицировать это письмо как объект, так это то, что оно отделено от какого-либо означающего эффекта: нас не волнует, о чём в нём говорится.
Que l'interprétation porte sur la cause du désir, ça va de soi. Ca veut dire que l'interprétation porte sur l'impossible à dire, porte sur l'état (000) du sujet, porte là où pour le sujet il y a de l'impossible à dire. Il n'y a aucune raison pour que l'impossible à dire pour le sujet soit de l'impossible à formuler du lieu de l'analyste. A cet égard, je maintiens ce schéma, le schéma 7, comme le schéma le plus foncier de l'interprétation.
Само собой разумеется, что интерпретация имеет отношение к причине желания. Это означает, что интерпретация направлена на то, что невозможно сказать, на состояние (000) субъекта, направлена туда, где субъекту невозможно сказать. Нет никакой причины, по которой невозможное сказать для субъекта было бы также невозможным сформулировать с места аналитика. В связи с этим я утверждаю эту схему, схему 7, как наиболее фундаментальную схему интерпретации.
C'est cela, aussi bien, qui permet "le calcul du sujet". Vous trouvez cette expression page 775 des Ecrits, juste après celle que j'ai prise cette année, page 774, pour les structures quaternaires. Le calcul du sujet, à propos du schéma du fantasme de Sade, qualifie la ligne sinueuse qui, sur la base du fantasme, relie les quatre termes: a, V, $, S. C'est une ligne qui est en effet orientée. A cet égard, c'est aussi bien un graphe, un graphe orienté, où cette fois l'aspect causal est mis en valeur. Petit a y apparaît bien à la place de la cause. Un calcul, c'est un coinçage du sujet entre la chaîne signifiante - qui dans ces schémas de Sade se résume à deux signifiants - et l'objet a. C'est en quoi le calcul se fait à partir du fantasme. Que serait une analyse, si elle n'avait pas pour fonction de répartir de façon nouvelle les possibilités et les impossibilités à dire la semaine prochaine.
Это же и позволяет «расчёт субъекта». Вы найдете это выражение на странице 775 Écrits сразу после того, которое я взял в этом году на странице 774 для четверичных/четырехчастных структур. Расчёт субъекта, по схеме фантазма Сада, определяет извилистую линию, которая на основе фантазма соединяет четыре элемента: а, V, $, S. Это линия, которая действительно ориентирована. В этом отношении это также граф, ориентированный граф, где на этот раз выделен причинный аспект. Маленькое a появляется там на месте причины. Расчет есть вклинивание субъекта между цепью означающих, которая в этих схемах Сада сводится к двум означающим и объектом а. Так производится расчет исходя из фантазма. Чем был бы анализ, если бы он не имел функции по-новому распределить возможности и невозможности, о которых будет сказано на следующей неделе.
Рабочий перевод: Евгений Ермаков, Екатерина Палесская, Екатерина Седова, ред. с фр. Ирина Макарова, ред. на русском Алла Бибиксарова, сайт: Ольга Ким.
Создается впечатление, будто все эти пути фактически огибают одну из этих букв. В четырех тактах одна буква всегда пропущена. Здесь у нас имеется своего рода контур, где caput mortuum приобретает свой каузальный аспект.
D'une certaine façon, ce caput mortuum du signifiant, qui n'est rien d'autre qu'une lettre, nous indique en définitive la place de l'objet. Le caput mortuum est un reste, un résidu au sens propre. Cette sorte de contour qu'on précise à partir du signifiant quelconque, c'est aussi bien ce qui, dans un tel parcours, ne cesse pas de ne pas s'écrire. A cet égard, pour un tel parcours, nous le qualifions d'impossible. Et comme il s'agit ici de la séance analytique, il est suffisant à qualifier d'un impossible à dire. Ce n'est pas un impossible absolu, puisque dans un autre parcours à quatre cette lettre pourra très bien figurer. Mais dans la répétition du même parcours, pour un sujet bloqué sur ce parcours et qui, à cet égard, ne peut que le refaire incessamment, c'est effectivement un impossible à dire. C'est en quoi Lacan nous donne la parenthèse des parenthèses comme l'analogue du contour de l'objet, de l'objet foncièrement perdu.
Определенным образом, этот caput mortuum означающего, который представляет собой ничто иное как букву, в конечном счете, указывает нам на место объекта. Caput mortuum — это остаток, отброс в прямом смысле слова. Такого рода контур, который мы определяем исходя из произвольного означающего, это еще и то, что, в рамках такого пути не перестает записываться. В отношении такого пути мы определяем его как невозможное. И, как сказано здесь по поводу аналитического сеанса, достаточно определить то, что невозможно сказать. Этот не абсолютное невозможное, поскольку в рамках другого четырехтактного пути эта буква вполне может появиться. Но при повторении одного и того же пути для субъекта, который заблокирован на этом пути, и который в этом смысле может лишь бесконечно повторять его, это действительно является тем, что невозможно сказать. Вот таким вот образом Лакан преподносит нам скобки в скобках — в качестве аналога контура объекта, объекта фундаментально утерянного.
Ca veut dire aussi que ce parcours de quatre prend la valeur d'une tentation de retrouver l'objet perdu. C'est pourquoi on peut dire qu'il se trouve là suspendu à de l'absence. C'est pourquoi on peut dire que tout parcours de quatre est suspendu à de l'impossible à dire, qui le qualifie, le détermine et - allons jusque-là - qui le cause, comme si ce qui l'animait dans sa répétition était l'effort pour dire cet impossible à dire.
Это также означает, что этот четырехтактный путь функционирует как искушение снова обрести утерянный объект. Вот почему можно сказать, что он остается подвешенным в своем отсутствии. Вот почему можно сказать, что любой четырехтактный путь подвешен в невозможности сказать, которая определяет его, обозначает его и — вот мы и добрались до этого — является его причиной, как если бы то, что оживляет его в его повторении было бы попыткой сказать то, что сказать невозможно.
Je note que c'est là, pour Lacan, au moment des Ecrits, la leçon essentielle du "Séminaire sur La lettre volée", à savoir que la lettre n'est pas-toute signifiant. Ce que Lacan met en valeur dans la lettre, c'est sa valeur d'objet. Voyez la page 56 des Ecrits: "Effet aussi manifeste à se saisir ici que dans la fiction de la lettre volée." Et 156 voyez la page 57: "L'essence est que la lettre ait pu porter ses effets au dedans: sur les acteurs du conte, y compris le narrateur, tout autant qu'au dehors: sur nous, lecteurs, et aussi bien sur son auteur, sans que jamais personne n'ait eu à se soucier de ce qu'elle voulait dire."
Замечу, что для Лакана во времена Écrits, важнейший урок Семинара по «Похищенному письму», а именно что буква/письмо есть не-все означающее. Что Лакан выделяет в письме/букве, так это его ценность объекта. См. стр. 56 Écrits: «Эффект здесь столь же явен, как и в рассказе о похищенном письме». И смотрите стр. 57: «Суть в том, что письмо имело свои эффекты/воздействовало внутри: на действующих лиц рассказа, в том числе и на рассказчика, точно так же, как и снаружи: на нас, читателей, а также, разумеется, и на его автора, при том что никогда никому не было дела до того, о чем же в нём говорилось».
Ce n'est pas ainsi qu'on a lu le texte de Lacan sur La lettre volée, et ce n'est pas ainsi non plus que Lacan l'a fait valoir au départ. Il a fait valoir au départ la lettre comme exemplifiant la dominance du signifiant sur le sujet. Mais ce qui se dégage plus secrètement, à lire ce texte, c'est la mise en valeur de l'objet comme cause du désir. Cette lettre, ce qui permet de la qualifier comme objet, c'est précisément qu'elle soit disjointe de tout effet de signifiant: on ne se soucie pas de ce qu'elle veut dire.
Мы не так прочитывали текст Лакана о «Похищенном письме» и не так Лакан рассуждал в начале. Первоначально он утверждал, что письмо служит примером доминирования означающего над субъектом. Но что более сокровенно проявляется при чтении этого текста, так это акцент на объекте как на причине желания. Что позволяет квалифицировать это письмо как объект, так это то, что оно отделено от какого-либо означающего эффекта: нас не волнует, о чём в нём говорится.
Que l'interprétation porte sur la cause du désir, ça va de soi. Ca veut dire que l'interprétation porte sur l'impossible à dire, porte sur l'état (000) du sujet, porte là où pour le sujet il y a de l'impossible à dire. Il n'y a aucune raison pour que l'impossible à dire pour le sujet soit de l'impossible à formuler du lieu de l'analyste. A cet égard, je maintiens ce schéma, le schéma 7, comme le schéma le plus foncier de l'interprétation.
Само собой разумеется, что интерпретация имеет отношение к причине желания. Это означает, что интерпретация направлена на то, что невозможно сказать, на состояние (000) субъекта, направлена туда, где субъекту невозможно сказать. Нет никакой причины, по которой невозможное сказать для субъекта было бы также невозможным сформулировать с места аналитика. В связи с этим я утверждаю эту схему, схему 7, как наиболее фундаментальную схему интерпретации.
C'est cela, aussi bien, qui permet "le calcul du sujet". Vous trouvez cette expression page 775 des Ecrits, juste après celle que j'ai prise cette année, page 774, pour les structures quaternaires. Le calcul du sujet, à propos du schéma du fantasme de Sade, qualifie la ligne sinueuse qui, sur la base du fantasme, relie les quatre termes: a, V, $, S. C'est une ligne qui est en effet orientée. A cet égard, c'est aussi bien un graphe, un graphe orienté, où cette fois l'aspect causal est mis en valeur. Petit a y apparaît bien à la place de la cause. Un calcul, c'est un coinçage du sujet entre la chaîne signifiante - qui dans ces schémas de Sade se résume à deux signifiants - et l'objet a. C'est en quoi le calcul se fait à partir du fantasme. Que serait une analyse, si elle n'avait pas pour fonction de répartir de façon nouvelle les possibilités et les impossibilités à dire la semaine prochaine.
Это же и позволяет «расчёт субъекта». Вы найдете это выражение на странице 775 Écrits сразу после того, которое я взял в этом году на странице 774 для четверичных/четырехчастных структур. Расчёт субъекта, по схеме фантазма Сада, определяет извилистую линию, которая на основе фантазма соединяет четыре элемента: а, V, $, S. Это линия, которая действительно ориентирована. В этом отношении это также граф, ориентированный граф, где на этот раз выделен причинный аспект. Маленькое a появляется там на месте причины. Расчет есть вклинивание субъекта между цепью означающих, которая в этих схемах Сада сводится к двум означающим и объектом а. Так производится расчет исходя из фантазма. Чем был бы анализ, если бы он не имел функции по-новому распределить возможности и невозможности, о которых будет сказано на следующей неделе.
Рабочий перевод: Евгений Ермаков, Екатерина Палесская, Екатерина Седова, ред. с фр. Ирина Макарова, ред. на русском Алла Бибиксарова, сайт: Ольга Ким.
