Жак-Ален Миллер, курс 1984-1985 гг.
1,2,3,4
12 сеанс, 27 февраля 1985

Cours du 27 fevrier 1985

Лекция от 27 февраля 1985

Comment c'est fait? C'est la question, cette année, que je pose à propos de l'enseignement de Lacan. J'essaie de faire en sorte qu'il nous enseigne plus que ce qu'il nous dit, et c'est pour cela que je résume ça en un comment c'est fait.

Как это делается? Вот вопрос, который я задаю в этом году об учении Лакана. Я стараюсь, чтобы он научил нас большему, чем то, что он нам говорит, и именно поэтому я свожу все к тому, как это делается.

J'ai abordé ce comment c'est fait sous le titre de 1, 2, 3, 4, puisqu'on peut constater la récurrence de structures quaternaires ou quadripartites ou quadrimodales dans cet enseignement. Je m'acharne donc sur ce point, et précisément sur cette phrase de la page 774 des Ecrits: "Une structure quadripartite est depuis l'inconscient toujours exigible dans la construction d'une ordonnance subjective." La question que je pose, que je m'acharne à poser, c'est de savoir pourquoi. C'est une question qui n'admet pas de fauxfuyants: il faut donner une réponse.

Я подошел к этому «как это делается» под заголовком 1, 2, 3, 4, поскольку в этом учении можно отметить повторение четверичных, или четырехчастных, или четырехмодальных структур. Поэтому я настаиваю на этом пункте и именно на этой фразе на странице 774 Écrits: «Четырехчастная структура всегда причитается с бессознательного при построении субъективного упорядочивания». Вопрос, который я задаю и продолжаю задавать, заключается в том, чтобы узнать, почему. Это вопрос, который не терпит отговорок: ответ должен быть дан.

Ce que j'ai fait jusqu'à présent nous prépare à cette réponse, ou, en tout cas, valide la constatation de ce recours aux structures quadripartites. Nous devons en effet constater que nous n'avons pas, chez Lacan, un discours de la méthode pour les psychanalystes, mais que nous avons au moins ce principe de la méthode. Le principe de la méthode est même le principe essentiel que Lacan a mis en oeuvre.

То, что я сделал до сих пор, подготавливает нас к такому ответу или, во всяком случае, подтверждает наблюдение за обращением к четырехчастным структурам. На самом деле мы должны отметить, что у Лакана нет рассуждений о методе для психоаналитиков, но у нас есть, по крайней мере, этот принцип метода. Принцип метода — это тот же сущностный принцип, который реализовал Лакан.

Si nous nous acharnons à vouloir saisir le pourquoi, c'est que nous ne voulons pas nous contenter de simplement regarder les schémas de Lacan en les prenant seulement pour des données. Ce sont certainement des signifiants que Lacan a ainsi produits. Chacun est venu nommer quelque chose qui ne l'avait pas été jusqu'alors, et par là-même l'a créé. Les schémas sont autant de S de A barré. Nous ne voulons donc pas prendre ces schémas comme des données de l'enseignement de Lacan. Nous voulons les déduire autant que ce soit possible. Nous ne considérons pas qu'il s'agit là d'un artifice de présentation, d'un artifice de didactiste. Nous considérons que le quatre est fondé depuis l'inconscient. Ce que nous faisons est vain si nous ne partons pas de cette position. Cette position est la seule à être conséquente avec ce qui nous occupe, à savoir l'enseignement de Lacan et l'incidence qu'il a sur la pratique de la psychanalyse. Ca concerne la définition même de l'inconscient. On peut même mettre l'inconscient entre guillemets: "l'inconscient". Il y a un endroit, dans les Ecrits, où Lacan met l'inconscient entre guillemets. Il a fait ça une fois. Il ne l'a pas fait ailleurs. Il est discret, il ne l'a fait qu'une seule fois.

Если мы упорствуем в желании понять почему, то это потому, что мы не хотим довольствоваться простым просмотром схем Лакана, принимая их только за данные. Это, безусловно, означающие, которые таким образом произвел Лакан. Каждое (означающее) возникло, чтобы назвать то, чего до сих пор не было, и тем самым создало это. На схемах есть только S от A перечеркнутого. Поэтому мы не хотим воспринимать эти схемы как данные из учения Лакана. Мы хотим вывести их как можно больше. Мы не считаем это уловкой представления, дидактической уловкой. Мы считаем, что четверка основана с бессознательным. То, что мы делаем, напрасно, если мы не начинаем с этой позиции. Эта позиция является единственной, согласующейся с тем, что нас интересует, а именно с учением Лакана и тем, как оно влияет на практику психоанализа. Это касается самого определения бессознательного. Мы даже можем заключить бессознательное в кавычки: «бессознательное». В Écrits есть место, где Лакан заключает бессознательное в кавычки. Он сделал это однажды. Он больше не делал этого нигде. Он осторожен, он сделал это только один раз.

Eh bien, je considère maintenant que le quatre peut se déduire de l'axiome que l'inconscient est structuré comme un langage. A cet égard, on pourrait en faire un théorème. C'est cela que, pas à pas, je vais prendre devant vous. J'en ai déjà donné des indications. Je n'aurai pas le temps aujourd'hui de vous donner l'ensemble des petites constructions à quoi cette réflexion peut amener. Il y a en effet quelques schémas que je vais vous dessiner au tableau et qui sont connus. Mais il y en a un certain nombre qui sont inconnus et qui seraient difficiles à représenter ici. Ce sont, en effet, des exercices. Il y en a qui peuvent prendre un quart d'heure, mais il y en a un qui m'a pris toute une journée, du matin jusqu'au soir.

Что ж, теперь я считаю, что четверку можно вывести из аксиомы о том, что бессознательное структурировано как язык. В этом плане из этого можно создать теорему. Вот что, шаг за шагом, я собираюсь сделать перед вами. Я уже давал указания на это. Сегодня у меня уже нет времени рассказывать вам всё о небольших конструкциях, к которым может привести это размышление. Действительно, есть некоторые схемы, которые я собираюсь нарисовать для вас на доске и которые известны. Но есть некоторые, которые неизвестны, и их было бы трудно представить здесь. По сути, это упражнения. Есть такие, которые могут занять четверть часа, а есть такое (упражнение), на которое у меня ушло целый день, с утра до вечера.

Learning, enseignement, en effet, n'est pas science, et l'on y sent mieux encore que ce terme n'a pas plus à faire avec l'océan que les cheveux avec la soupe.

Чтобы иметь возможность уже легитимно записать означаемое в его отношениях со означающим, необходимо не менее — у самого Лакана — трех означающих. Их должно быть не менее трех, поскольку это структура метафоры, без которой вы не можете иметь никакого понятия об означаемом. В связи с чем эта запись предполагает операцию уже из четырех элементов. Это четырехчастное написание метафоры, которое ничего не заимствует из аналогии, кроме цифры 4. Вы знаете, что Лакан в небольшом тексте называемом «Метафора субъекта», приложении к Écrits, тщательно различает метафору и аналогию, аналогию, которая означала бы что А есть для В, С есть для D . Кому-то, кто раньше основывал все свое так называемое лакановское изложение на аналогии, я сказал бы, что Лакан самым явным образом различает метафору и аналогию. Это не что-то случайное. Это не решение со стороны Лакана. Это подразумевается самим понятием означающего. Аналогия предполагает отношение сходства и, таким образом, подразумевает отношение к Реальному как данности. Она предполагает отсылку к данности. Четверка, по его мнению, совершенно не имеет отношения к Реальному как к данности. Что, в смысле Лакана, отличает аналогию от метафоры, так это то, что метафора не связана с отношением к данности. Это означает, что можно метафорически использовать любое означающее вместо другого, и дело не в том, находятся ли их предполагаемые отсылки в отношении сходства.

Notons que dans cette écriture nous avons le trois contre un. Vous avez un terme qui est hétérogène aux trois autres. Il est important de se souvenir que cette écriture supporte l'hétérogénéité d'un terme. Elle ne vole pas en éclat à cause de cette hétérogénéité. C'est même une condition pour pouvoir écrire les discours. La métaphore est donc radicalement l'effet de la substitution d'un signifiant à un autre dans une chaîne, sans que rien de naturel la prédestine à cette fonction. Il s'agit, dit Lacan, "de deux signifiants comme tels réductibles à une opposition phonématique". Ce qui apparaît primordial à la structure de langage - et ce dans la veine la plus structuraliste de Lacan - c'est l'opposition. Elle est qualifiée ici de phonématique, mais on peut la généraliser jusqu'à l'opposition symbolique ou signifiante.
C'est de ce fait-là que la structure de langage est radicalement un chiffrage. C'est un chiffrage qui tient à ce que "n'importe quel signe fait aussi bien fonction de tout autre, précisément de ce qu'il puisse lui être substitué". Lacan dit cela bien plus tard, vers les années 70.

Заметим, что в этой записи у нас три против одного. У вас есть элемент, который гетерогенен остальным трем. Важно помнить, что эта запись поддерживает гетерогенность элемента. Она не разбивается вдребезги из-за этой гетерогенности. Это даже условие, чтобы быть в состоянии записывать речь. Таким образом, метафора — это радикальный эффект замещения одного означающего другим в цепочке, при этом нет ничего естественно предопределяющего её для этой функции. Речь идет, по словам Лакана, о «двух означающих как таковых, сводимых к фонематической оппозиции». То, что кажется первичным по отношению к структуре языка — и это в самом структуралистском духе Лакана — это оппозиция. Здесь её называют фонематической, но её можно обобщить вплоть до символической или означающей оппозиции.
Вот почему структура языка в корне/коренным образом представляет собой шифрование. Это шифрование, которое утверждает, что «любой знак работает так же хорошо, как и любой другой, именно потому, что его можно заменить». Лакан сказал это намного позже, примерно в 1970-х годах.

Je vous fait remarquer que si nous définissons la structure de langage à partir du chiffrage, nous ne mettons pas en fonction le signifié. Nous ne disons pas qu'un signe fait fonction de tout autre dans la mesure où leurs signifiés sont comparables. Nous nous contentons de dire qu'il fait fonction de tout autre du seul fait qu'il constitue une unité telle qu'elle peut être mise à la place d'une autre.

Хочу заметить, что если мы определяем структуру языка, исходя из шифрования, мы не вводим в функцию означаемое. Мы не говорим, что один знак является функцией любого другого в той степени, в какой их означаемые сопоставимы. Мы довольствуемся тем, что говорим, что оно функционирует как любое другое просто потому, что оно представляет собой такое единство, которое может быть поставлено на место другого.

C'est donc là une définition de la structure de langage qui ne comporte pas du tout nécessairement la fonction du signifié. Il suffit de considérer ce qu'implique l'existence du langage comme formel, pour saisir qu'il ne s'agit pas là d'une petite précision adjacente. J'évoque bien la structure de langage. Je ne parle pas de la structure de parole. Eh bien, le quatre émerge de ce qui lie l'opposition à la substitution, et aussi bien de ce qui lie l'opposition à la combinaison.

Таким образом, это определение структуры языка вовсе не обязательно включает в себя функцию означаемого. Достаточно рассмотреть то, что подразумевает существование языка как формального, чтобы понять, что это не вопрос малой смежной точности. Я говорю именно о структуре языка. Я не говорю о структуре речи. Итак, четверка возникает из того, что связывает оппозицию с замещением, а также из того, что связывает оппозицию с комбинацией.

L'opposition est ce que Freud - Freud relu par Lacan - a aperçu dans Au-delà du principe du plaisir. Il y a cette opposition phonématique du o et du a reprise par Freud comme Fort et Da, et qui, dans le jeu de l'enfant, connote l'apparition et la disparition d'un objet, à savoir la fameuse bobine. Je crois pouvoir épargner aux personnes qui sont ici la lecture de ce texte de Freud. Je considère que cette référence nous suffit.

Оппозиция — это то, что Фрейд — Фрейд, перечитанный Лаканом, — увидел в «По ту сторону принципа удовольствия». Это фонематическое противопоставление о и а, рассматриваемое Фрейдом как Fort и Da, которое в детской игре означает появление и исчезновение объекта, а именно знаменитой катушки. Я считаю, что могу избавить людей, которые здесь находятся, от необходимости чтения этого текста Фрейда. Я считаю, что этой отсылки нам достаточно.

Qu'est-ce qui permet de dire à Lacan que Freud anticipe Saussure? Eh bien, c'est précisément là, dans cette opposition phonématique freudienne, que l'on peut situer cette anticipation. On y voit bien un couple d'oppositions phonématiques qui paraît bien se situer au commencement de la vie humaine. Cette opposition a toute sa valeur de connoter l'alternative de la présence et de l'absence. Cette présence et cette absence se trouvent alors notées de la façon la plus élémentaire. Il n'y a pas de façon plus élémentaire de les noter que d'écrire ceci.

Что позволяет Лакану говорить, что Фрейд предвосхищает Соссюра? Что ж, именно здесь, в этой фрейдовской фонематической оппозиции, мы можем найти это предвосхищение. Мы ясно видим пару фонематических оппозиций, которые как бы находятся в начале человеческой жизни. Вся ценность этой оппозиции заключается в том, что она обозначает альтернативу присутствия и отсутствия. Затем это присутствие и это отсутствие помечаются самым элементарным образом. Нет более простого способа пометить их, чем написать это.

C'est l'écriture la plus simple de l'opposition. Il n'est pas plus simple de n'écrire qu'un seul signifiant, puisqu'il n'est alors perceptible que par rapport à la surface où il n'est pas écrit. C'est cette absence que nous faisons passer à l'écriture en mettant un second symbole à côté du premier. On peut d'ailleurs continuer ça pendant longtemps: dès qu'il y en a un, il y en a un autre. On a là l'équivalence freudienne de la suite des entiers naturels. Je m'en tiens donc à cette écriture minimale de deux symboles, en vous faisant valoir que d'en écrire un seul ne vous libère pas de l'opposition. Cette opposition, en l'écrivant, vous la rendez maniable. C'est dans cette opposition que tient la définition du signifiant par Saussure. On peut donc fonder la structure de langage sur rien de plus que ça. On peut fonder l'inconscient structuré comme un langage sur rien de plus que ça. L'axiome de l'inconscient structuré comme un langage, plus la définition du signifiant, nous conduit à cette opposition.

Это простейшая запись оппозиции. Она не проще, чем запись одного единственного означающего, так как ее нельзя воспринимать никак, кроме как относительно поверхности, на которой она не записывается. Именно это отсутствие заставляет нас перейти к записыванию путем добавления второго символа рядом с первым. Таким образом, можно продолжать довольно долго: как только есть один, появляется и другой. Существует фрейдовская эквивалентность последовательности целых натуральных чисел. Я беру запись из минимум двух символов, чтобы подчеркнуть, что записывание само по себе не освобождает вас от оппозиции. Записывая эту оппозицию, вы делаете ее управляемой. Именно в этой оппозиции кроется соссюровское определение означающего. Так что можно считать, что одно это лежит в основе структуры языка. Можно считать, что одно это лежит в основе бессознательного, структурированного как язык. Аксиома о бессознательном, структурированном как язык, а также определение означающего приводят нас к этой оппозиции.

Alors, là, qu'est-ce que donne la substitution? Je dirai que la substitution sur une opposition engendre au plus simple quatre termes. Nous avons ce quatre déduit au minimum lorsqu'on fait fonctionner la substitution sur l'opposition. On passe au plus simple, au plus vite, de deux à quatre.

Так вот, что дает здесь замещение? Я бы сказал, замещение в случае оппозиции порождает четыре простейших элемента. Эта четверка, сведенная к минимуму, позволяет замещению работать при оппозиции. Максимально просто и быстро будет перейти от двойки к четверке.

прим. редактора: см.ниже эту запись в прим. во Введении про "Украденное письмо".

Il faut cependant faire attention, car c'est tout de même le fondement de l'équivoque. Ce fondement de l'équivoque, on peut l'approcher par la parole, même si ce n'est pas nécessaire: Tu me dis un, mais est-ce bien un que tu veux me dire? Est-ce que ça ne serait pas zéro? Rien qu'avec cette matrice minimale qui fait passer de l'opposition à la substitution, on peut déjà ouvrir la question de ce que parler veut dire. On peut déjà, par la simple substitution, saisir ce que Lacan veut dire quand il formule, en 66, que ce que l'inconscient amène à notre examen, "c'est la loi par quoi l'énonciation ne se réduira jamais à l'énoncé d'aucun discours". Cette simple substitution suffit à justifier le terme de loi. Rien de ce que l'on peut produire au premier niveau ne nous assure de ce que comporte le second. Rien que ce chiasme suffit à fonder l'équivoque et à obliger par là-même à distinguer le plan de l'énoncé et le plan de l'énonciation - le plan où on peut parler pour dire autre chose et le plan où parler veut dire ce que parler veut dire.

Тем не менее, надо быть осторожным, потому что это так или иначе дает начало экивоку. Это дает начало экивоку, к этому можно подойти через речь, даже если в этом нет необходимости: Ты говоришь мне одно, но является ли это тем, что ты хочешь мне сказать? Не будет ли это равно нулю? Исходя из одной этой минимальной матрицы, которая позволяет перейти от оппозиции к замещению, уже можно поставить вопрос о том, что означает «говорить». Уже благодаря простому замещению можно понять, что имеет в виду Лакан, когда формулирует, на стр. 66, что именно бессознательное побуждает нас к нашему исследованию, «это закон, согласно которому высказывание никогда не сводится к высказываемому (énoncé) какого-либо дискурса». Этого простого замещения достаточно для обоснования термина «закон». Ничто из того, что может быть произведено на первом уровне, не гарантирует нам того, что составляет второй. Один этот хиазм может стать основой экивока и тем самым сделать обязательным различение плана высказываемого (énoncé) и плана высказывания (énonciation) — плана, на котором можно говорить, чтобы сказать что-то другое, и плана, на котором говорить означает то, что означает говорить.

Marquons que c'est ce qui peut être développé dans n'importe quelle métaphore. Prenons l'exemple que Lacan lui-même propose, à savoir l'exemple de l'enfant qui formule que le chat fait ouah ouah et que le chien fait miaou. Ca répond à ce schéma. A ce moment-là, on obtient, dans une structure développée, un effet de sens mais un effet de sens dont on ne prétend pas qu'il ressemble au donné. Il prend au contraire la liberté d'inverser la nature. Ca suffirait à montrer, selon les termes de Lacan, que "les effets de la rhétorique s'étendent à toute signification".

Отметим, что это может быть развито в любой метафоре. Возьмем пример, который предлагает сам Лакан, а именно пример ребенка, который говорит, что кошка гавкает, а собака мяукает. Это соответствует этой схеме. В этот момент, в рамках развитой структуры, мы получаем эффект смысла, но эффект смысла, о котором нельзя утверждать, что он соответствует данному. Напротив, он берет на себя свободу поменять местами два объекта в природе между собой. Этого было бы достаточно чтобы показать, говоря словами Лакана, что «эффекты риторики распространяются на все значения (signification)».

Les effets de la rhétorique s'étendent à toute signification, sauf à ce qu'ils s'arrêtent aux mathématiques, et ceci précisément dans la mesure où le discours mathématique ne signifie rien. C'est là qu'il faut poursuivre la structure de langage en mettant de côté ce qui est de l'ordre du signifié. Il faut dire que l'investigation littéraire sur Lacan, par exemple et surtout sur "L'instance de la lettre", a fait négliger l'élaboration proprement logique de cet enseignement.

Эффекты риторики распространяются на все обозначения, они не действуют лишь на математику, и именно постольку, поскольку математический дискурс ничего не обозначает. Здесь как раз следует продолжить заниматься структурой языка, отложив в сторону вопрос о том, что такое порядок означаемого. Надо сказать, что литературное расследование в отношении Лакана, например и прежде всего, в отношении «Инстанции буквы» до сих пор упускало собственно логическую разработку его учения.

Logique, ça veut dire qu'à la différence de ce qui est de l'ordre littéraire, on ne centre pas les opérations sur l'effet de signifié. C'est ce qui se voit si, après la substitution, on s'occupe de la
connexion et de la combinaison. Nous n'avons, là aussi, d'autre matériel que cet alphabet d'opposition du 0 et du 1. Vous savez que ce binaire est si bien le fondement de la structure de langage, qu'avec lui on peut tout écrire. C'est un chiffrage minimal. Quand Lacan considérait cela, ça paraissait bien lointain à ses auditeurs.

Это значит, что логика, в отличие от того, что присуще литературному порядку, не фокусируется на операциях, связанных с эффектом означаемого. Именно это и видится, если вслед за замещением мы занимаемся с соединением и комбинацией. Также здесь у нас нет другого материала, кроме алфавита оппозиции, который состоит из 0 и 1. Вы знаете, что эта двоичная система настолько укоренена в основе структуры языка, что с ее помощью можно записать все что угодно. Это минимальное шифрование (chiffrage). Когда Лакан размышлял об этом, то казалось, что от его аудитории это было очень далеко.

Aujourd'hui, c'est différent, puisque les ordinateurs ne sont plus des objets dont on pouvait narrer qu'il y en avait un ou deux là-bas, aux Etats Unis, et dont le volume occupait un amphithé‚tre de cette taille. Ce sont maintenant des objets qui sont sur le marché, et nous voyons en quoi Lacan, prenant au sérieux ces structures de langage, était dans les années 50 un précurseur. Ces langages d'ordinateur, on admet bien aujourd'hui qu'ils sont des langages. Mais revenons à la combinaison.

Сегодня ситуация иная, так как компьютеры больше не являются объектами, о которых рассказывали, что где-то там, в Соединенных Штатах, есть один или два таких, и что они занимают собой амфитеатр вот таких вот размеров. Теперь это объекты, которые есть на рынке, и мы видим, как Лакан в 1950-х годах предвидел это и всерьез воспринимал эти языковые структуры. Сегодня мы признаем, что эти компьютерные языки действительно являются языками. Но вернемся к комбинации.

Je ferai remarquer que, là aussi, on tombe encore sur le quatre. Par la combinaison des deux signifiants, nous avons au minimum quatre signifiants. Là encore, je considère comme un théorème que le quatre se déduit de la structure de langage comme telle.

Я отмечу, что в этом случае мы снова сталкиваемся с четверкой. За счет комбинации двух означающих у нас появляется, по крайней мере, четыре означающих. Опять же я рассматриваю как теорему то, что четверка выводится из языковой структуры как таковой.

C'est là que nous pouvons précisément retrouver la ligne de réflexion qui est celle de Lacan et qui a précédé son "Instance de la lettre". Parce que lui-même avait présenté ça comme un exercice, on n'avait pas saisi ce que ça comportait de déduction de cette structure quaternaire radicale. Se sont esquintés là des générations de lecteurs de Lacan. C'est ce que vous trouvez dans l'Introduction au "Séminaire sur La lettre volée". C'est une Introduction qui, dans les Ecrits, a été placée après le texte qu'elle introduit, mais qui, lorsque ce texte a paru pour la première fois, figurait à sa place normale. Ensuite, dans l'édition de 66 des Ecrits, Lacan a considéré qu'il valait mieux lire le texte littéraire avant cet exercice logique, et il a placé l'introduction après.

Именно здесь мы можем точно отыскать линию размышлений, которая присутствовала у Лакана и предшествовала его «Инстанции буквы». Поскольку он сам представлял это как упражнение, то было непонятно, что это включает вывод радикальной четвертичной структуры. Над этим мучились целые поколения читателей Лакана. Об этом вы можете прочесть во Введении в «Семинар об украденом письме». В Écrits это Введение помещено после текста, к которому оно относится, но когда этот текст был впервые опубликован, оно было на своем обычном месте. Затем, в редакции 66 Écrits, Лакан счел, что стоит сначала ознакомиться с литературным текстом, а только потом перейти к логическому упражнению, и поместил введение после текста.

Je ne considère pas comme un hasard que c'est sur une allusion à cet exercice que le volume des Ecrits se termine. Il s'agit d'une petite annexe qui porte sur la métaphore. Dans un petit exposé qui porte sur la métaphore, vous avez donc une référence qui se déchiffre tout de suite comme faite à cet exercice qui suit "Le séminaire sur La lettre volée": "Le seul énoncé absolu a été dit par qui de droit: à savoir qu'aucun coup de dé dans le signifiant, n'y abolira jamais le hasard, - pour la raison, ajouterons-nous, qu'aucun hasard n'existe qu'en une détermination de langage, et ce sous quelque aspect qu'on le conjugue, d'automatisme ou de rencontre." Cette citation se situe à la page 892 des Ecrits, dans ce texte qui s'appelle "La métaphore du sujet". Ceci se coud avec ce que Lacan construit d'une combinaison de l'alphabet minimal du langage comme une suite de hasards.

Я считаю неслучайным, что том Écrits заканчивается именно аллюзией на это упражнение. Речь идет о небольшом приложении, которое посвящено метафоре. В коротком сообщении о метафоре вы можете найти ссылку, в которой можно сразу угадать намек на это упражнение, помещенное после «Семинара об украденном письме»: «Было верным единственное абсолютное высказываемое, а именно, что никакой бросок костей в означающем не упразднит никогда этим случайность, — на этом основании, добавим, что нет никакой случайности кроме как в обусловленности языка, и мы в некотором аспекте объединяем это, с автоматизмом или встречей». Эта цитата со страницы 892 Écrits, из текста, который называется «Метафора субъекта». Она сопряжена с тем, что Лакан конструирует путем комбинирования минимального алфавита языка как последовательности случайностей.

J'ai déjà naguère évoqué cette suite de hasards qui peut être produite par une pièce de monnaie ou un coup de dé. Ca suppose que le hasard n'est pas une donnée de nature. Lacan formule, page 892, qu'aucun hasard n'existe qu'en une détermination de langage, et il en donne la raison page 60, en remarquant simplement qu'il faut bien que notre symbolisation du hasard, et même notre mathématique du hasard, précède la notation que l'on va faire, puisque c'est le fait qu'un objet obéisse à ces lois qui permet de juger s'il peut être obtenu par une série de coups de hasard. Il faut qu'on ait déjà une détermination scientifique de ce qu'est le hasard, pour que l'on puisse reconnaître tel ou tel objet comme propre à nous donner une série de coups au hasard. A cet égard, la détermination symbolique du hasard est logiquement antérieure à toute constatation du hasard dans le réel comme donné.

Не так давно я уже упоминал об этой последовательности случайностей, которые могут происходить при подбрасывании монеты или костей. Это предполагает, что случайность не является данностью природы. На странице 892 Лакан утверждает, что нет никакой случайности кроме как в обусловленности языка, и на странице 60 он приводит разумное основание этого, просто напросто отмечая, что необходимо, чтобы наша символизация случайности и даже наша математика случайности предшествовала обозначению того, что будет сделано, так как дело в том, чтобы объект соответствовал этим законам, которые позволяют нам судить о том, может ли он быть получен в результате последовательности случайных ходов. Необходимо, чтобы уже было научное определение того, что такое случайность, с тем, чтобы распознать, способен ли тот или иной объект дать нам последовательность случайных ходов. В этом отношении, символическая обусловленность случайности логически предшествует любой констатации случайности в реальном в качестве данности.

Qu'est-ce que nous disons précisément lorsque nous disons qu'il s'agit d'une suite au hasard? Nous disons que cette série comme telle, c'est-à-dire non le hasard mais la série du hasard, est sans loi.

Что именно мы имеем в виду, когда речь идет о последовательности случайностей? Мы имеем в виду, тот эта последовательность случайностей как таковая, т.е. не случайность, а именно серия случайностей, не подчиняется никаким законам.

Mais qu'elle soit sans loi ne nous empêche pas de l'écrire, et nous allons donc maintenant essayer d'écrire quelques écritures très simples, quelques écritures que l'on peut dire vissées à la structure radicale de langage. Simplicité donc, et surtout nécessité signifiante, sans laquelle le concept même de l'association libre n'a pas sa consistance freudienne.

Но тот факт, что она не подчиняется никаким законам, не мешает нам записать ее, и сейчас мы попытаемся сделать несколько очень простых записей, несколько записей, которые, можно сказать, привинчены к радикальной структуре языка. Посему — простота и, прежде всего, означающая необходимость, без которой само понятие свободной ассоциации было бы лишено своей состоятельности, которую оно имеет у Фрейда.

Dire que l'on a une série au hasard, c'est dire quoi? C'est dire qu'à ce qu'on aura noté 0, peut aléatoirement succéder ou bien un 0 ou bien un 1.

Что значит сказать, что существует последовательность случайностей? Это значит, что за тем, что мы отметили как 0, может случайным образом следовать либо 0, либо 1.

01 00

C'est là une détermination que l'on peut poser dans une série qui est pourtant sans loi. Ce n'est pas compliqué. Il suffit - je vous l'ai dit - d'avoir une pièce de monnaie. Dans cette absence de loi, le minimum de la loi est cette détermination. Si au premier coup vous avez pile, vous n'avez absolument pas obligatoirement face au coup suivant. Ca vaut à chaque fois, et c'est ce qui, dans l'écriture d'une série comme telle, est un absolu.

Это и есть детерминированность, которую мы можем поместить в последовательность, которая, тем не менее, не подчиняется никаким законам. Это не сложно. Достаточно, как я вам уже сказал, одной монеты. В отсутствие закона, минимальным законом является это определение. Если с первой попытки выпала решка, то совершенно не обязательно в следующий раз будет орел. Это справедливо для каждого броска, и в записи последовательности как таковой, это является абсолютом.

Eh bien, on peut associer un graphe, un graphe minimum, à cette série. On peut associer un graphe orienté, c'est-à-dire un ensemble de sommets et d'arcs, de telle sorte que chaque arc ait un point de départ et un point d'arrivée, ces points pouvant être confondus. Il y a donc un graphe qui répond à cette série phonématique minimale.
Appelons-le le graphe G1.

Итак, можно привязать к этой последовательности граф, минимальный граф. Можно привязать сюда ориентированный граф, т. е. множество вершин и дуг, где каждая дуга имеет начальную и конечную точки, и эти точки могут спутаны. И вот, есть граф, который соответствует этой минимальной фонематической последовательности. Назовем его графом G1.

Quand nous avons I, nous pouvons écrire un autre I. Nous allons le signifier par un arc qui revient sur lui-même, qui a le même point de départ et d'arrivée. Nous pouvons aussi avoir 0. Nous traçons alors un autre arc qui va de I à 0. Nous pouvons ensuite avoir un deuxième zéro, etc... Voilà donc ce qui donne au minimum le graphe G1.
Je laisse de côté le graphe 0, et ce pour des raisons d'inscriptions phonématiques. Ce graphe 0 serait un peu pauvre. C'est par exemple la pièce qui nous donne toujours pile.

Когда есть 1, то можно записать еще и другую 1 Мы обозначим ее дугой, которая возвращается к самой себе и которая имеет одну и ту же точку в качестве начальной и конечной. Также у нас может быть 0. Проследим за другой кривой, которая идет от 1 до 0. Потом у нас опять может быть ноль и т.д. Вот тот минимум, который нам дает граф G1.

Я не беру граф 0 по соображениям фонематических надписей. Этот граф 0 будет немного скудным. Это, например, тот случай, когда всегда выпадает решка.

Tenons-nous en au graphe 1. C'est vraiment ce qu'on peut appeler - et j'emploie là une définition de Lacan qu'apparemment il emploie à autre chose - la toute première composition du symbole avec luimême.

Давайте придерживаться графа GI. Это действительно то, что можно назвать — и я использую здесь определение Лакана, которое, по — видимому, он использует для чего-то другого-самой первой композиции символа из себя самого

Vous saisissez qu'avec un alphabet minimum de deux symboles, nous avons déjà quatre arcs. Ca nous fait voir en quoi le quatre est strictement déductible de l'opposition radicale qui fonde la structure de langage. Ce 1,2,3,4 est déjà là, dans la simple opposition du sommet et de l'arc. On gagnerait beaucoup, dans l'étude de l'exercice de Lacan, à faire cette différence des sommets et des arcs.

Вы понимаете, что с минимальным алфавитом из двух символов у нас уже есть четыре дуги. Это заставляет нас видеть, как четверка строго выводится из радикальной оппозиции, которая лежит в основе языковой структуры. Этот 1,2,3,4 уже существует, в простой оппозиции вершины и дуги. При изучении упражнений Лакана было бы очень полезно провести такое различие между вершинами и дугами.

Il y a quelques difficultés, quelques glissements dans le texte, et on peut justement, ces glissements, les arrêter en traçant pas à pas des schémas. Je ferai aussi remarquer que nous pouvons noter les arcs. Nous pouvons les noter avec les quatre mots minimums de cet alphabet.

Есть некоторые трудности, некоторые проскальзывания в тексте, и именно эти проскальзывания можно остановить, шаг за шагом рисуя схемы. Я также отмечу, что мы можем отметить дуги. Мы можем записать их минимальными четырьмя словами этого алфавита.

Sur le premier arc, nous mettons le double 1. Ici, à droite, nous mettons le double 0. Sur l'arc qui va de 0 à 1, nous mettons 0 1. Et sur celui qui va de 1 à 0, nous mettons 1 0.

На первой дуге ставим двойную 1. Здесь справа ставим двойной 0. На дуге, которая идет от 0 до 1, ставим 0 1. А на дуге, которая идет от 1 до 0, ставим 1 0.

J'ai fini par construire un schéma avec soixante-quatre arcs. C'est celui qui m'a fait passer la journée, et je vous assure que quand on se trompe une fois, on la sent passer. Mais, là, nous avons quelque chose de relativement simple et qui, d'ailleurs, n'est pas sans rapport avec le carré logique. Rien ne nous empêche d'écrire notre carré logique comme je vais le faire:

Я закончил тем, что построил схему с шестьюдесятью четырьмя дугами. Мне пришлось посвятить этому целый день, и я уверяю вас, что когда вы ошибаетесь один раз, вы чувствуете, что день прошел. Но здесь у нас есть что-то относительно простое, и это, кстати, не без связи с логическим квадратом. Ничто не мешает нам написать наш логический квадрат так, как я собираюсь

Je vous laisse le soin de fixer la lecture à faire de ce schéma pour qu'il soit congruent avec le schéma classique du carré logique.Maintenant que vous avez saisi tout cela, je voudrai vous faire valoir à quel point ce graphe, ce graphe G1 que nous associons à la structure radicale de langage, est dépliable et peut être recombiné.
Nous avons associé les combinaisons des deux symboles aux arcs.

Я оставляю на вашей совести то, как правильно читать эту схему, чтобы она соответствовала классической схеме логического квадрата. Теперь, когда вы все это поняли, я хотел бы подчеркнуть, насколько этот граф, этот граф G1, который мы связываем с радикальной структурой языка, является складным гибким и может быть рекомбинирован пересобран. Мы связали комбинации двух символов с дугами.

Mais que se passe-t-il si nous les associons aux sommets? Nous allons, du coup, construire un nouveau graphe où le quatre est associé aux sommets au lieu d'être associés aux arcs. Nous allons écrire les mêmes relations mais sous une autre forme.

Но что произойдет, если мы свяжем их с вершинами? Тут мы собираемся построить новый граф, где четверка связана с вершинами, а не с дугами. Мы будем писать те же отношения, но в другой форме.

Voici donc le graphe G2 obtenu à partir du graphe G1. Nous l'obtenons en indiquant simplement, sur les sommets, les symboles qui étaient avant sur les arcs. J'ai deplié donc le 4, et j'ai reproduit les transitions sur les sommets. Avec le schéma G1, j'ai pris strictement les symboles un par un, et j'ai constaté que n'importe lequel peut suivre n'importe lequel. Avec le schéma G2, je prends les symboles deux par deux. Quand j'ai trois symboles, ça me fait donc ceci:

Итак, вот граф G2, полученный из графа G1. Мы получаем его, просто указав на вершинах символы, которые были раньше на дугах. Со схемой G1 я строго взял символы один за другим и обнаружил, что любой может следовать любому. Со схемой G2 я беру символы два на два. Когда у меня есть три символа, то это выглядит так. Это делает меня таким:

A la première série , j'ai commencé à superposer le hasard et maintenant nous avons une série qui comporte des liaisons, des connexions. Si j'inscris a,b,c,d sur le schémas , nous avons:

В первой серии, я начал предполагать случайность и теперь у нас есть серия, которая содержит связи, отношения. Если запишу a,b,c,d на схеме, то получится следующее:

Autant dans le graphe G1 n'importe lequel peut suivre n'importe laquelle, autant déjà ici j'ai une loi qui émerge. Après a , vous pouvez avoir ou bien a ou bine b et puis c'est tout. Vous avez donc à ce niveau l'émergence d'une détermination qui fait que n'importe quel symbole ne peut plus suivre n'importe quel symbole, et ceci alors que la série de base peut être la même. Cette série que j'ai faite complètement aléatoire, elle comporte d'abord un c, ensuite elle comporte un d etc. Vous faites donc émerger, à partir de ce graphe et de ce groupement par deux, une détermination. Je peux aussi bien maintenant egendrer le graphe G3. si je fais G3, j'aurai huit sommets. Il y a la une loi de progression. Voici donc le graphe G3:

Насколько в графе G1 не важно , что за чем следует, настолько же здесь у меня появляется закон. После а вы можете получить либо а, либо b. И это все. Таким образом на этом уровне у вас есть возникновение детерминированности, которая состоит в том, что за любым символом не может следовать какой угодно символ, и тогда базовая серия может быть одной и той же. Эту серия, которую я делаю абсолютно случайной, содержит сначала с, и затем d. Таким образом, исходя из этого графа и такой группировки на два, вы заставляете появиться детерминированность. Теперь я также могу произвести граф G3. Если я это сделаю, то у меня будет 8 вершин. Здесь действует закон прогрессии. И вот это граф:

Ces schémas, meme s'ils ne sont pas exposés comme ca, ce sont ceux que vous trouvez dans les Ecrits, pages 56 et 57. Vous voyez qu'a tous ces endroits fonctionne la structure quadripartie de base. Les quatre arcs deviennent quatre sommets et engendrent huit arcs qui sont alors repris comme sommets.

Если эти схемы и не были представлены как таковые, тем не менее относятся к тем, которые вы найдете на страницах 56 и 57 Écrits. Вы видите, что во всех этих схемах функционирует базовая четырехчастная структура. Четыре дуги становятся четырьмя вершинами и порождают восемь дуг, которые затем воспринимаются как вершины.

Il y a une parenté quaternaire entre G1, G2 et G3. Il faut bien voir que nous ne faisons toujours qu'écrire la même série aléatoire. La différence est seulement que vous prenez d'abord les symboles un par un, puis deux par deux, et enfin trois par trois. Quand vous les prenez cinq par cinq, ça vous fait soixante-quatre sommets. Ces lois de succession s'appliquent donc à toute suite de hasards. Ca vous permet peut-être de vous apercevoir que cette série aléatoire que nous appelons l'association libre est tout à fait compatible avec la plus stricte détermination symbolique.

Между G1, G2 и G3 существует четвертичное родство. Надо заметить, что мы всегда просто записываем один и тот же случайный ряд. Разница только в том, что сначала вы берете символы по одному, затем два по на два и, наконец, три по три. Когда вы берете их пять по пять, у вас получается шестьдесят четыре вершины.
Таким образом, эти законы последовательности применяются ко всем случайным последовательностям. Возможно, это позволит вам понять, что этот случайный ряд, который мы называем свободной ассоциацией, полностью совместим с самой строгой символической детерминированностью.

Alors, l'exercice de Lacan là-dessus? L'exercice de Lacan consiste à produire, en affolant le lecteur, une opacité croissante. Je vous ferai remarquer que sa série fameuse des alpha, gamma, bêta, delta, impliquerait normalement la formation de groupes de cinq. C'est d'ailleurs pourquoi j'ai construit le graphe à soixante-quatre sommets. Evidemment, Lacan ne donne pas ce graphe quand il construit ça en 56. Ce qu'il présente comme le graphe des alpha, gamma, bêta, delta, il le présente sous la forme du graphe G3.

Итак, упражнения Лакана по этому поводу? Упражнение Лакана состоит в том, чтобы вызвать, раздражая читателя, растущую непрозрачность. Я отмечу, что его знаменитая серия альфа, гамма, бета, дельта обычно включает в себя формирование групп из пяти. Вот почему я построил граф с шестьюдесятью четырьмя вершинами. Очевидно, Лакан не давал этот график, когда строил его на 56 стр. То, что он представляет как график Альфа, гамма, бета, дельта, он представляет его в виде графика G3.

прим. редактора: схемы Лакана из Экри на стр. 56-57

Effectivement, le graphe G5 à soixante-quatre sommets est réductible à G3. Sa construction est en effet extraordinairement redondante. Lacan vous donne donc, page 57, le graphe G3 comme étant le graphe G5. Le graphe G2 que Lacan présente page 56, il est, lui, réductible à G1. Ce qui est encore plus joli, c'est que G3 est aussi bien réductible à G2, à condition que des sommets on fasse les arcs. Comment est faite la série des alpha, gamma, bêta, delta? Eh bien, elle est faite ainsi.

Действительно, граф G5 с шестьюдесятью четырьмя вершинами сводится к G3. Его конструкция действительно чрезвычайно избыточна. Итак, Лакан дает вам на стр. 57 график G3 как график G5. График G2, который Лакан представляет на стр. 56, он может быть сведен к G1. Что еще более красиво, так это то, что G3 также можно свести к G2 при условии, что вершины образуют дуги. Как производится серия альфа, гамма, бета, дельта? Ну, она сделана так.

Ce qu'il appelle gamma, c'est 0 0 0 et 0 1 0. Ce qu'il appelle bêta, c'est 1 1 0 et 1 0 0. Ce qu'il appelle delta, c'est 0 1 1 et 0 0 1. Ce sont des pures conventions. Je vais vous les écrire sur le graphe G2:

То, что он называет Альфой, — это 1 1 1 и 1 0 1. то, что он называет гаммой, — это 0 0 0 и 0 1 0. то, что он называет бета, — это 1 1 0 и 1 0 0. То, что он называет дельтой, это 0 1 1 и 0 0 1. это чистые условности Я напишу их на графе G2:

Eh bien, tout ce que Lacan écrit avec ses alpha, gamma, bêta, delta, est strictement opérant avec ce schéma. Il est clair que ce qu'il déduit de ce schéma est strictement dû à l'ambiguïté classificatoire qui à deux mots ne fait correspondre qu'une seule lettre. C'est l'ambiguïté classificatoire opérant sur le graphe G2 qui produit tous les effets que Lacan obtient avec ses alpha, gamma, bêta, delta.

И все, что Лакан пишет со своими альфа, гамма, бета, дельта, строго работает с этой схемой. Ясно, что то, что он выводит из этой схемы, строго связано с классификационной двусмысленностью, которая в двух словах соответствует только одной букве. Именно классификационная двусмысленность, действующая на графике G2, производит все эффекты, которые Лакан получает с помощью своих альфа, гамма, бета, дельта.

Sur le schéma suivant, nous pouvons aussi bien pratiquer cette même ambiguïté classificatoire. On croit que la seconde série que Lacan engendre à partir de la série de hasards est plus simple que la troisième série, mais, en fait, il s'agit toujours du fait que c'est foncièrement réductible à une série de trois. Quel est le classement de son premier schéma? C'est celui qui, cette fois-ci, définit le (1) comme 1 1 1 et 0 0 0 et le (3) comme 1 0 1 et 0 1 0 - les quatre autres symboles étant définis comme (2).

Le graphe G2 étant symétrique, il nous permet alors de retrouver le graphe G1. Ces deux-là, 1 1 1 et 0 0 0, on les appelle (1). Ces deuxlà, 1 0 1 et 0 1 0, on les appelle (3). Et ces quatre-là, 1 1 0, 0 1 1 et 1 0 0, 0 0 1, on les appelle (2). On produit là une énorme disparité que l'on retrouvera après. Nous pouvons alors transférer toutes ces propriétés sur G1, et nous avons.

На следующей схеме мы также можем практиковать ту же самую классификационную двусмысленность. Считается, что вторая серия, которую Лакан генерирует из серии случайностей, проще, чем третья серия, но на самом деле это все еще связано с тем фактом, что она по существу сводима к серии из трех. Какова классификация его первой схемы? Это тот, который на этот раз определяет (1) как 1 1 1 и 0 0 0, а (3) — как 1 0 1 и 0 1 0, остальные четыре символа определяются как (2).

Поскольку граф G2 симметричен, он позволяет нам найти граф G1. Эти два, 1 1 1 и 0 0 0, мы называем их (1). Эти два, 1 0 1 и 0 1 0, мы называем их (3). И эти четыре, 1 1 0, 0 1 1 и 1 0 0, 0 0 1, мы называем их (2). Мы создаем там огромное несоответствие, которое мы обнаружим позже. Затем мы можем перенести все эти свойства на G1, и у нас есть.

Je vous ferai remarquer que sur ce graphe-ci, on peut très bien retrouver les symboles dont il s'agit. De (1) à (3) vous avez 1 1 0 et 0 0 1. Le (2) du bas correspond aux deux autres, c'est-à-dire 0 1 1 et 1 0 0. C'est là que Lacan situe ce qu'il appelle, dans cette construction, l'effet mémoire. Cet effet mémoire, il ne l'obtient que d'identifier ces deux symboles.

Позвольте вам заметить, что на этом графике мы можем очень хорошо найти символы, о которых идет речь. От (1) до (3) у вас есть 1 1 0 и 0 0 1. Нижняя (2) соответствует двум другим, то есть 0 1 1 и 1 0 0. именно здесь Лакан определяет то, что он называет в этой конструкции эффектом памяти. Этот эффект памяти он получает только от идентификации этих двух символов.

Comment peuvent-ils être distingués si on les identifie complètement? Le symbole de l'arc 0 1 et celui de l'arc 1 0, quel est le seul élément qui permet de les différencier?

Как их можно отличить, если мы их полностью идентифицируем? Символ дуги 0 1 и символ Дуги 1 0 единственный элемент, который позволяет их различать?

Si on part de ce point, est-ce qu'on fait un nombre pair ou un nombre impair d'arcs? - et ce à partir du moment où on les a identifiés. Si on part de 1 et si on fait deux fois 2, on reviendra à 1. Si on ne fait qu'une fois 2, on sera à 0. Donc, l'effet mémoire que Lacan introduit dans cette structuration est strictement l'effet de l'ambiguïté classificatoire des deux. Vous trouvez le schéma page 48 des Ecrits.

Если мы начнем с этой точки, мы сделаем четное число или нечетное число дуг? — и это с того момента, как мы их опознали. Если мы начнем с 1 и сделаем дважды 2, мы вернемся к 1. Если мы сделаем только один раз 2, мы будем равны 0. Таким образом, эффект памяти, который Лакан вводит в эту структуризацию, является строго эффектом классификационной двусмысленности обоих. Вы найдете схему на стр. 48 в Écrits.

Voici ce que dit Lacan: "Dans la série des symboles, on peut constater qu'aussi longtemps que dure une succession uniforme de (2) qui a commencé après un (1), la série se souviendra du rang pair ou impair de chacun de ces (2), puisque de ce rang dépend que cette séquence ne puisse se rompre que par un (1) après un nombre pair de (2), ou par un (3) après un nombre impair." Vous voyez donc que l'effet mémoire n'est pas un effet magique. C'est un effet qui tient strictement à l'ambiguïté classificatoire qui permet de donner le même symbole à quatre mots différents. L'ambiguïté classificatoire ne laisse plus que le pur comptage du nombre pair et impair pour différencier.

Вот что говорит Лакан: «В серии символов можно заметить, что до тех пор, пока длится равномерная последовательность (2), которая началась после единицы (1), серия будет помнить четный или нечетный ранг каждого из этих (2), поскольку от этого ранга зависит то, что происходит. Эта последовательность может разорваться только на единицу (1) после четного числа (2) или на единицу (3) после нечетного числа». Итак, вы видите, что эффект памяти не является магическим эффектом. Это эффект, который строго связан с классификационной двусмысленностью, которая позволяет дать четырем разным словам один и тот же символ. Классификационная двусмысленность оставляет для дифференциации только чистый подсчет четного и нечетного числа.

A cet égard, cette construction par groupes de trois est en fait strictement opérante sur la plus simple des structures quaternaires déductibles de la structure de langage. Au moment où il élabore ses structures quaternaires de départ, Lacan se sent en communion d'esprit avec Lévi-Strauss. Il donne la référence à tel article de l'Anthropologie structurale. Il prétend retrouver là "la symétrie concentrique dont est grosse la triade, c'est-à-dire la structure à quoi se réfère les anthropologues à propos du caractère foncier ou apparent du dualisme des organisations symboliques".

В этом отношении эта конструкция с тремя группами фактически строго действует на простейшую из вычитаемых четвертичных структур языковой структуры. В то время, когда он разрабатывает свои начальные четвертичные структуры, Лакан чувствует себя в общении с Леви-Строссом. Он дает ссылку на главу из «Структурной антропологии». Он утверждает, что находит там «концентрическая симметрия, из которой состоит триада, то есть структура, на которую ссылаются антропологи в связи с фундаментальным или кажущимся характером дуализма символических организаций».

Levi- stross remarque que tout systeme impair peut etre ramene a un systeme pair en le traitant sous forme d'opposition du centre avec les cotes adjacent' Vous avez deuc type d'organisation dualostes: celle qui se repartit par le diametre:

et celle qui se repartir entre le centre et le perepherie:

Lacan retrouve cette meme structure avec l'opposition di (1), (2) et (3):

Леви-Стросс отмечает, что «любая нечетная система может быть возвращена к четной системе, рассматривая ее как оппозицию центра соседним сторонам». У вас есть два типа дуалистической организации: та, которая распределена по диаметру:

и та, которая распределена между центром и периферией.

Лакан находит ту же самую структуру в оппозиции (1), (2) и (3).

Evidemment, la démonstration devient douteuse, ou un peu abusive, à partir du moment où on s'aperçoit qu'il s'agit purement et simplement du graphe suivant et pas nécessairement de celui-ci.

Очевидно, демонстрация становится сомнительной или несколько оскорбительной с того момента, когда мы понимаем, что речь идет чисто и просто о следующем графе, а не обязательно об этом.

Je laisse ça de côté pour maintenant faire valoir les liaisons que la syntaxe superposée du graphe fait apparaître. Ce que je souligne, c'est qu'il y a lieu de distinguer le graphe développé comme tel, celui que l'on peut mettre en théorème, et ce qu'on y apporte, ce que Lacan y apporte. Ce qu'il y apporte à chaque fois, ce sont des classifications ambiguÎs. Il y a donc deux syntaxes qui sont en jeu. D'abord nous avons la pure syntaxe de succession, qui est celle qui figure sur ses graphes, qui est, si je puis dire, dans la chose, et que vous pouvez poursuivre jusqu'à un n tout à fait indéterminé. Et puis ensuite nous avons ce que Lacan apporte, à savoir les syntaxes ambiguÎs. Tout l'effet que Lacan appelle de mémoire tient à cette syntaxe ambiguÎ.

Я оставляю это в стороне, чтобы теперь выделить связи, которые появляются благодаря наложенному синтаксису графа. Я подчеркиваю, что необходимо различать граф, разработанный как таковой, тот, который можно поместить в теорему, и то, что мы вносим в него, то, что приносит Лакан. То, что он вносит в это каждый раз, — это двусмысленные классификации. Таким образом, в игре есть два синтаксиса. Во-первых, у нас есть чистый синтаксис последовательности, который указан на его графах, который, если можно так выразиться, находится внутри вещи, и который вы можете продолжить до совершенно неопределённого n. И тогда у нас есть то, что приносит Лакан, а именно двусмысленным синтаксисы. Весь эффект, который Лакан вызывает из памяти, связан с этим двусмысленным синтаксисом.

Ce qu'il retient là, au fond, c'est quoi? C'est la théorie la plus simple que l'on peut faire de l'association libre. Ca vous donne aussi bien ce qu'il faut entendre par la mémoire freudienne, qui n'a précisément rien à voir avec aucun effet qui emprunterait quelque chose au naturel ou à l'imaginaire. Aucun effet, non plus, d'homéostase. Ca se passe strictement avec la répétition. Jamais une association libre n'abolira la loi de mémoration incluse dans ces schémas.

Что он держит там, внизу, что это такое? Это самая простая теория, которую можно сделать свободной ассоциацией. Это также дает вам то, что следует понимать под фрейдистской памятью, которая точно не имеет ничего общего с какими-либо эффектами, которые заимствовали бы что-то из естественного или воображаемого. Никакого эффекта гомеостаза тоже нет. Это происходит строго c повторением. Никогда свободная ассоциация не отменит закон припоминания, включенный в эти схемы.

A cet égard, la mémoire n'a rien à voir avec la réminiscence. Ca avait scandalisé un psychanalyste - celui d'ailleurs qui confondait l'analogie et la métaphore - que je dise que la fonction de la réminiscence, telle que Lacan l'oriente dans la psychanalyse, est tout à fait subordonnée. Ca l'avait beaucoup scandalisé. Il m'avait fait presque partir... C'est pourtant bien ce que comporte ce graphe.

В этом отношении память не имеет ничего общего с воспоминанием. Это возмутило психоаналитика — того, кто, кстати, путал аналогию и метафору, — то, что я сказал, что функция воспоминания, как Лакан ориентирует ее в психоанализе, полностью подчинена. Это его сильно возмутило. Он почти заставил меня уйти... тем не менее, это то, что есть в этом графе.

C'est pourquoi Lacan, quand il élabore Freud à partir de ce graphisme, écrit, page 43 des Ecrits, "l'inconscient" entre guillemets.

Вот почему Лакан, когда он разрабатывает Фрейда на основе этого графизма, пишет на странице 43 Écrits «бессознательное» в кавычках.

Il l'écrit entre guillemets parce qu'il entend cet inconscient comme une moderne machine à calculer. Cette définition de l'association libre va rester celle de Lacan d'un bout à l'autre de son enseignement. C'est une association libre qui ne doit rien à une inertie imaginaire et tout à la détermination symbolique. C'est à partir de ce schématisme déduit de la structure de langage minimale, que Lacan déconnecte l'inconscient freudien de ses attaches biologiques ou vitales, et qu'il peut le dire exactement transbiologique et prévital.

Он пишет его в кавычках, потому что понимает это бессознательное как современную вычислительную машину. Это определение свободной ассоциации будет оставаться определением Лакана на протяжении всего его учения. Это свободная ассоциация, которая ничем не обязана воображаемой инерции, а все дело в символическом детерминизме. Именно из этого схематизма выводится минимальная языковая структура, Лакан отключает фрейдистское бессознательное от его биологических или жизненных привязанностей и делает его по настоящему трансбиологическим и потенциально живым.

Il fait, à partir de là, une superposition avec son schéma L, c'est-àdire celui qui couple l'imaginaire, a - a', et les deux pôles symboliques, S - A. Il l'obtient par une autre substitution - une de plus. C'est une substitution qui consiste à retenir dans ce schéma ces termes-ci: d'abord celui-ci qui est un alpha, celui-là qui en est un autre, et ces deux autres qui sont des gamma. Les autres, c'est-à-dire les deux bêta et les deux delta, il les transforme en parenthèses. Nous avons.

Оттуда он создает суперпозицию со своей схемой L, то есть той, которая соединяет воображаемое, а-а' и два символических полюса, S - A. Он получает ее с помощью другой замены — еще одной. Это замена, которая заключается в том, чтобы запомнить в этой схеме эти термины: сначала этот, который является Альфа, этот, который является другим, и эти два других, которые являются гамма. Остальные, то есть обе бета-версии и две дельты, он превращает в круглые скобки.

On distingue alors, dans ce schéma, une partie extérieure qui est alpha. La double parenthèses est essentielle et vous pouvez écrire vous-même les circuits. Les bêta sont donc les parenthèses d'ouverture et les delta les parenthèses de fermeture. Il reste donc deux alpha et deux gamma. Les alpha, on les écrit 1, et les gamma on les écrit O. Vous pouvez alors écrire.

Затем в этой схеме мы выделяем внешнюю часть, которая является Альфа. Двойная скобка имеет решающее значение, и вы можете самостоятельно записывать схемы. Таким образом, бета-версии-это открывающие скобки, а дельта-закрывающие скобки. Таким образом, осталось две альфа и две гамма. Альфа — это то, что мы пишем 1, а гамма — это то, что мы пишем О. Вы можете так записать.

Lacan donne un sens à ce qui est hors guillemets, c'est-à-dire à ce qui est hors parenthèses. Il donne une valeur à l'entre-guillemets qui est toujours occupé par des 0. Il donne une valeur à l'entre-deux guillemets qui est nécessairement pair. Puis il donne une valeur à ces deux extrêmes avec le grand Autre, le sujet et la relation a - a'.

Лакан дает смысл тому, что находится вне кавычек, то есть тому, что находится вне скобок. Он дает значение в кавычках, которое всегда занято 0. Он дает значение между двойными кавычками, которое обязательно является четным. Затем он придает значение этим двум крайностям с большим другим, субъектом и отношением а-а'.

Je finirai en mettent le schma G1 dans ce sens -la:

Avec quelques opérations de couture, vous retrouvez alors l'architecture du fameux Graphe de Lacan.

Выполнив несколько операций кройки и шитья, вы вернетесь к архитектуре знаменитого Графа Лакана.

Je prétends donc que le Graphe du désir est une transformation, une répétition créatrice sur le graphe des alpha, gamma, bêta, delta. Il ne se boucle pas à la fin, mais il est, pour le reste, construit d'une réflexion sur ce schéma. J'ai eu le temps, avant de venir ici, de regarder la première page du séminaire où Lacan introduit son Graphe du désir. Eh bien, j'ai été content, puisqu'il y fait référence aux alpha, gamma, bêta, delta, sans d'ailleurs s'en expliquer. Voilà. C'était une petite idée de ce que j'entends par Lacan, comment c'est fait?

Поэтому я утверждаю, что граф желаний — это трансформация, творческое повторение на графе альфа, гамма, бета, дельта. Он не замыкается на нем до конца, но в остальном он построен на основе размышлений об этой схеме. Перед тем как приехать сюда, у меня было время взглянуть на первую страницу семинара, где Лакан представил свой граф желаний. Ну, я был доволен, поскольку он ссылается на альфа, гамма,бета, дельта, не объясняя этого. Вот так. Это было небольшое размышление о том, что я подразумеваю под тем, как Лакан это делает?


Рабочий перевод: Елена Уразбаева, Екатерина Седова, Екатерина Палесская, Елена Петрова, ред. с фр. Ирина Макарова, ред. на русском Алла Бибиксарова, сайт: Ольга Ким.

Схемы и матемы предоставлены для Ателье чтения Альфредо Зенони.