Lucio Fontana
Жак-Ален Миллер и Эрик Лоран «Другой, который не существует, и его Комитеты по этике»
1 сеанс, 20 ноября 1996 г.
À mesure que l'empire des semblants s'éteint, il importe d'autant plus de maintenir dans la psychanalyse l'orientation vers le réel. C'est tout le sens, la portée de l'ultime tentative de Lacan, consistant à présenter le réel propre à la psychanalyse en le rendant présent, visible, touchable, manipulable, sous les espèces des nœuds borroméens et autres. Que cette tentative ait été concluante ou non, elle témoigne que l'orientation lacanienne c'est l'orientation vers le réel, car le nœud, susceptible de se manifester sous les formes visibles les plus différentes, cet objet par excellence flexible, pluriel, bien là et aussi qui se dérobe, échappant comme dit Mallarmé, cet objet louvoyant, divers, aux apparences innombrables, aux apparences, aux silhouettes, aux facettes innombrables, cet objet n'est pas un semblant. Il est, aussi bien que le nombre, de l'ordre du réel et c'est pourquoi Lacan a voulu, aurait voulu, en faire le témoignage, la manifestation du réel propre à la psychanalyse. Que le réel propre à la psychanalyse c'est quelque chose comme ça. C'est ça, pouvoir dire le réel de la psychanalyse, dans la psychanalyse, c'est cela. Et ce n'est pas un semblant, même si ça bouge même si ça a des aspects insaisissables. J'ai dit que ce nœud était aussi bien que le nombre de l'ordre du réel et il a par rapport au nombre le privilège de n'être pas chiffré et de n'avoir pas de sens.
По мере того, как империя кажимостей угасает, все важнее становится сохранять ориентацию на Реальное в психоанализе. В этом состоит весь смысл, значимость последней попытки Лакана, состоящей в представлении Реального как оно есть, Реального, относящегося к психоанализу (le réel propre à la psychanalyse), делая его присутствующим, видимым, осязаемым, управляемым, в виде борромеева и других узлов. Независимо от того, была ли эта попытка убедительной или нет, она свидетельствует о том, что лакановская ориентация – это ориентация на Реальное, потому что узел, способный проявляться в самых различных видимых формах – это гибкий объект par excellence, множественный, и также хорошо скрытый, тот, что уклоняясь «ускользает», как говорит Малларме; этот блуждающий, разнообразный объект, с бесчисленными проявлениями, формами, силуэтами, бесчисленными гранями, этот объект – не кажимость. Он, как и число, принадлежит порядку Реального, и поэтому у Лакана было желание, чтобы именно он свидетельствовал о проявлении Реального, относящегося к психоанализу. Присущее психоанализу Реальное – нечто такое. Это оно, Реальное психоанализа, которое можно обозначить в самом психоанализе. И это не кажимость, несмотря на подвижность и наличие неуловимых аспектов. Я сказал, что этот узел, так же как и число, относится к порядку Реального, и он имеет преимущество перед числом, поскольку он не зашифрован и не имеет смысла.
Et la leçon à en tirer c'est qu'il importe dans la psychanalyse de maintenir, si je puis dire, le cap sur le réel et cela n'importe pas que dans la psychanalyse. Cela importe aussi bien au malaise dans la civilisation, la civilisation, nous laissons au singulier, bien qu'il y ait les civilisations et qu'on annonce déjà pour le siècle prochain que l'histoire sera faite du choc de la rivalité, de la guerre des civilisations.
И урок, который следует из этого усвоить, состоит в том, что в психоанализе важно поддерживать, если можно так выразиться, курс на Реальное, и это имеет значение не только в психоанализе. Это также имеет значение для недовольства культурой – культурой, которую мы оставляем в единственном числе, хотя есть культуры, и, как уже было объявлено для следующего столетия: история будет соткана из шока соперничества и войны культур.
Mais il y a aussi la civilisation au singulier. L'hégemon, c'est d'hégémonique n'est-ce pas, l'hégémon scientifique et capitaliste, dont l'emprise, qu'on pourrait dire totalitaire, est aujourd'hui devenue patente et que l'on désigne ici dans notre contrée comme la globalisation. Cette globalisation entraîne, traverse, fissure et peut-être même déjà fusionne les civilisations. Dans ce malaise ou ce vertige global, la psychanalyse a sa place.
Но есть еще и культура в единственном числе. Гегемон – это гегемония, не так ли, научный и капиталистический гегемон, чье фактическое господство, которое можно было бы назвать тоталитарным, сегодня стало очевидным и которое мы здесь, в нашем поле, называем глобализацией. Эта глобализация вовлекает, переходит, раскалывает и, возможно, даже уже объединяет (fusionne) культуры. В этом недовольстве или глобальном головокружении психоанализ занимает свое место.
Elle en subit les effets quotidiens dans sa pratique, mais aussi elle a sa partie à tenir qui n'intéresse pas que sa discipline qui importe à ceux et à celles qui habitent avec nous le malaise.
Психоанализ испытывает на себе ежедневные эффекты этого недовольства, но ему также необходимо удерживать свое положение, которое важно не только для психоанализа как дисциплины, но и для тех, кто живет с нами в этом недовольстве.
Lacan pouvait écrire, y a une éternité, en 1953, dans son Rapport de Rome, «la psychanalyse a à jouer un rôle dans la direction de la subjectivité moderne et elle ne saurait le soutenir sans l'ordonner au mouvement qui dans la science l'élucide».
Лакан мог написать, вечность назад, в 1953 году, в своей «Римской речи»: «Психоанализ сыграл определенную роль в направлении современной субъективности, и он не сможет сохранить эту роль без учёта происходящих в науке изменений, которые и проясняют ее».
Le contexte d'aujourd'hui est tout différent, mais la question reste de savoir quel rôle peut en effet soutenir la psychanalyse dans ce que Lacan appelait la direction de la subjectivité moderne. Et pour notre comité c'est de cela qu'il sera question cette année, de la direction de la subjectivité moderne, voire post-moderne – on ne va pas pouvoir éviter le mot – disons la subjectivité contemporaine, du rôle que la psychanalyse peut y soutenir des impasses croissantes de notre civilisation entre guillemets, dont Lacan voyait dans le malaise freudien le pressentiment et dont il annonçait, Lacan, que la psychanalyse pourrait faire défaut, rendre ses armes.
Сегодняшний контекст совершенно иной, но остается вопрос: какая роль действительно может поддержать психоанализ в том, что Лакан назвал направлением современной субъективности? И для нашего комитета – это предмет для обсуждения в этом году: направление современной (moderne), даже постмодернистской (post-moderne) субъективности – мы не сможем избежать этого слова – современной (contemporaine) субъективности, и роли, которую психоанализ может играть в растущих тупиках нашей культуры взятой в кавычки, предчувствие которых Лакан видел во фрейдовском недовольстве и он объявил, что психоанализ может потерпеть неудачу и сдать оружие.
Éric Laurent et Jacques-Alain Miller «L'Autre qui n'existe pas et ses Comités d'éthique», Première séance de séminaire (mercredi 20 novembre 1996)
1 сеанс, 20 ноября 1996 г.
À mesure que l'empire des semblants s'éteint, il importe d'autant plus de maintenir dans la psychanalyse l'orientation vers le réel. C'est tout le sens, la portée de l'ultime tentative de Lacan, consistant à présenter le réel propre à la psychanalyse en le rendant présent, visible, touchable, manipulable, sous les espèces des nœuds borroméens et autres. Que cette tentative ait été concluante ou non, elle témoigne que l'orientation lacanienne c'est l'orientation vers le réel, car le nœud, susceptible de se manifester sous les formes visibles les plus différentes, cet objet par excellence flexible, pluriel, bien là et aussi qui se dérobe, échappant comme dit Mallarmé, cet objet louvoyant, divers, aux apparences innombrables, aux apparences, aux silhouettes, aux facettes innombrables, cet objet n'est pas un semblant. Il est, aussi bien que le nombre, de l'ordre du réel et c'est pourquoi Lacan a voulu, aurait voulu, en faire le témoignage, la manifestation du réel propre à la psychanalyse. Que le réel propre à la psychanalyse c'est quelque chose comme ça. C'est ça, pouvoir dire le réel de la psychanalyse, dans la psychanalyse, c'est cela. Et ce n'est pas un semblant, même si ça bouge même si ça a des aspects insaisissables. J'ai dit que ce nœud était aussi bien que le nombre de l'ordre du réel et il a par rapport au nombre le privilège de n'être pas chiffré et de n'avoir pas de sens.
По мере того, как империя кажимостей угасает, все важнее становится сохранять ориентацию на Реальное в психоанализе. В этом состоит весь смысл, значимость последней попытки Лакана, состоящей в представлении Реального как оно есть, Реального, относящегося к психоанализу (le réel propre à la psychanalyse), делая его присутствующим, видимым, осязаемым, управляемым, в виде борромеева и других узлов. Независимо от того, была ли эта попытка убедительной или нет, она свидетельствует о том, что лакановская ориентация – это ориентация на Реальное, потому что узел, способный проявляться в самых различных видимых формах – это гибкий объект par excellence, множественный, и также хорошо скрытый, тот, что уклоняясь «ускользает», как говорит Малларме; этот блуждающий, разнообразный объект, с бесчисленными проявлениями, формами, силуэтами, бесчисленными гранями, этот объект – не кажимость. Он, как и число, принадлежит порядку Реального, и поэтому у Лакана было желание, чтобы именно он свидетельствовал о проявлении Реального, относящегося к психоанализу. Присущее психоанализу Реальное – нечто такое. Это оно, Реальное психоанализа, которое можно обозначить в самом психоанализе. И это не кажимость, несмотря на подвижность и наличие неуловимых аспектов. Я сказал, что этот узел, так же как и число, относится к порядку Реального, и он имеет преимущество перед числом, поскольку он не зашифрован и не имеет смысла.
Et la leçon à en tirer c'est qu'il importe dans la psychanalyse de maintenir, si je puis dire, le cap sur le réel et cela n'importe pas que dans la psychanalyse. Cela importe aussi bien au malaise dans la civilisation, la civilisation, nous laissons au singulier, bien qu'il y ait les civilisations et qu'on annonce déjà pour le siècle prochain que l'histoire sera faite du choc de la rivalité, de la guerre des civilisations.
И урок, который следует из этого усвоить, состоит в том, что в психоанализе важно поддерживать, если можно так выразиться, курс на Реальное, и это имеет значение не только в психоанализе. Это также имеет значение для недовольства культурой – культурой, которую мы оставляем в единственном числе, хотя есть культуры, и, как уже было объявлено для следующего столетия: история будет соткана из шока соперничества и войны культур.
Mais il y a aussi la civilisation au singulier. L'hégemon, c'est d'hégémonique n'est-ce pas, l'hégémon scientifique et capitaliste, dont l'emprise, qu'on pourrait dire totalitaire, est aujourd'hui devenue patente et que l'on désigne ici dans notre contrée comme la globalisation. Cette globalisation entraîne, traverse, fissure et peut-être même déjà fusionne les civilisations. Dans ce malaise ou ce vertige global, la psychanalyse a sa place.
Но есть еще и культура в единственном числе. Гегемон – это гегемония, не так ли, научный и капиталистический гегемон, чье фактическое господство, которое можно было бы назвать тоталитарным, сегодня стало очевидным и которое мы здесь, в нашем поле, называем глобализацией. Эта глобализация вовлекает, переходит, раскалывает и, возможно, даже уже объединяет (fusionne) культуры. В этом недовольстве или глобальном головокружении психоанализ занимает свое место.
Elle en subit les effets quotidiens dans sa pratique, mais aussi elle a sa partie à tenir qui n'intéresse pas que sa discipline qui importe à ceux et à celles qui habitent avec nous le malaise.
Психоанализ испытывает на себе ежедневные эффекты этого недовольства, но ему также необходимо удерживать свое положение, которое важно не только для психоанализа как дисциплины, но и для тех, кто живет с нами в этом недовольстве.
Lacan pouvait écrire, y a une éternité, en 1953, dans son Rapport de Rome, «la psychanalyse a à jouer un rôle dans la direction de la subjectivité moderne et elle ne saurait le soutenir sans l'ordonner au mouvement qui dans la science l'élucide».
Лакан мог написать, вечность назад, в 1953 году, в своей «Римской речи»: «Психоанализ сыграл определенную роль в направлении современной субъективности, и он не сможет сохранить эту роль без учёта происходящих в науке изменений, которые и проясняют ее».
Le contexte d'aujourd'hui est tout différent, mais la question reste de savoir quel rôle peut en effet soutenir la psychanalyse dans ce que Lacan appelait la direction de la subjectivité moderne. Et pour notre comité c'est de cela qu'il sera question cette année, de la direction de la subjectivité moderne, voire post-moderne – on ne va pas pouvoir éviter le mot – disons la subjectivité contemporaine, du rôle que la psychanalyse peut y soutenir des impasses croissantes de notre civilisation entre guillemets, dont Lacan voyait dans le malaise freudien le pressentiment et dont il annonçait, Lacan, que la psychanalyse pourrait faire défaut, rendre ses armes.
Сегодняшний контекст совершенно иной, но остается вопрос: какая роль действительно может поддержать психоанализ в том, что Лакан назвал направлением современной субъективности? И для нашего комитета – это предмет для обсуждения в этом году: направление современной (moderne), даже постмодернистской (post-moderne) субъективности – мы не сможем избежать этого слова – современной (contemporaine) субъективности, и роли, которую психоанализ может играть в растущих тупиках нашей культуры взятой в кавычки, предчувствие которых Лакан видел во фрейдовском недовольстве и он объявил, что психоанализ может потерпеть неудачу и сдать оружие.
Éric Laurent et Jacques-Alain Miller «L'Autre qui n'existe pas et ses Comités d'éthique», Première séance de séminaire (mercredi 20 novembre 1996)
