25 мая на нашей рабочей встрече Клинической секции мы будем говорить о случае Луи Вольфсона, «ученике шизофренического языка», который не оставил равнодушным самого Делеза.
Вот, что Делез написал о нем и своем видении шизофрении в «Критике и клинике». Я приведу несколько пунктуаций, которые помогут мне показать тупик вопроса об «учении» о шизофренических языках без лакановской ориентации:
«Философии не справится с шизофренией. Глупца и невежду можно обучить, убедить, заставить затвердить догму, а у безумца – свои пути. Если же безумец прежде безумств предавался ученью, безумства его не просты.
Луи Вольфсон (1) с его «Шизо и языки» и «Умерла моя мама-музыкантша» – персонаж идеальный. «Автор –американец, хотя его книги написаны по-французски, причины чего станут сейчас очевидными. Ибо студент этот занимается переводом по особым правилам. Его прием таков: берется слово родного языка и к нему подбирается слово другого языка, близкое по смыслу, но главное – с общими звуками или фонемами (в основном это слова немецкого, русского и иврита, главные среди изучаемых им языков)». От английского «Tree» легок переход к русскому «Дерево». Кто бы сомневался в индо-европейскости как англичан, так и русских?!
Выводы шизофреника и академического ученого могут порой совпадать, пути – никогда. Порой ученый проделывает трудный окольный путь, чтобы прийти к выводу, очевидному для шизофреника; порой - наоборот.
Шизофрения – перераспределение связей. С этой точки зрения, литература
(или, во всяком случае, немалая часть ее) шизофренична. Кое-какие
связи могут случайно сохраниться или восстановиться. «То, что
называют Матерью, – это Жизнь. А то, что называют Отцом, – чуждость;
все эти слова».
«Ученого кормит его ученость, а вот шизофренику от его шизофрении мало толку. Шизофрения непродуктивна, ибо бесцельна».
«…Новые фигуры жизни и знания остаются в плену психотического опыта Вольфсона.
Его прием остается, некоторым образом, непродуктивным».
…И все-таки шизофренический подход способен принести плоды,
пусть сам шизофреник и не способен их пожать».
Ж. Делез «Критика и клиника».
Делез написал увесистое введение к книге «шизофреника», как Луи сам себя и называет в «Шизо и языки». Эта книга вышла в 1970 году в издательстве Gallimard. На русский, к сожалению, не переведена. Книга во многом может прояснить, с чем приходиться сталкиваться и «бороться» субъекту в шизофрении и сместиться в нашем исследовании от языка к «йазыку».
Делез же подкинул нам нетривиальный вопрос: пожинал ли Луи плоды своего труда?
И мучает ли нас тот же вопрос, что и многих: «Труды Вольфсона - это литература?!».
Элементарные феномены, йазык и синтом
Что касается общей темы исследования этого года «Элементарные феномены», то под конец учебного года мы решили не ослаблять исследовательский тонус, как выразилась одна наша коллега, и продолжить поиск элементарного феномена в психозе, но уже не со стороны Другого (с большой буквы, разумеется) и отключения от него (точно следуя определению психических автоматизмов, P0), а прислушиваясь к лалангу / йазыку. Еще в случае Джойса мы столкнулись с определением феномена, обозначаемого Лаканом и Миллером как шепот языка, точнее шепот йазыка.
В случае Луи Вольфсона лаланг/йазык - уже не шепот, но вторгающийся йазык, который Вольфсон обозначает прежде всего как материнский язык.
Кстати, тот факт, что здесь есть акцент на йазыке / lalangue (как материнском языке), приобретает в этом случае очень важное значение и обретает новый ракурс - нестерпимый голос матери.
В 20 семинаре Лакан определяет йазык как “йазык, с которым имеет дело каждый из нас - йазык, именуемый, не без основания, материнским”.
В своей книге «Шизо и языки» Вольфсон говорит о своем опыте от третьего лица, называя себя «учеником шизофренического языка», «ментально больным студентом», «молодым шизофреническим человеком»/"jeune ome sqizopfrène” с измененной орфографией. С детства ему был поставлен диагноз шизофрения. Множество раз он был госпитализирован по требованию матери в психиатрические клиники. В книге он описывает свой опыт восприятия и реагирования на звучание материнского языка, английского, который провоцирует в его голове эхо, схожее с болью, «эхолалическое отражение … в его больном мозге», который ему нужно остановить.
Для этого Вольфсон изобретает способ разрушения вокабул английского языка, дезартикулируя множество кода, фонему за фонемой, он почти мгновенно переводит слова материнского языка на четыре других языка, выбирая слова близкие по звучанию и смыслу, он также пишет, противостоя вторжению Другого… и холофразированию.
Вопрос использования нескольких языков, которые он начинает изучать для мгновенного перевода материнского и идиша для общения - все это открывает для нас вопрос о логике синтома Вольфсона, который также включает именование и конструировании эго, как и в случае Джойса, что служит защитой от вторгающихся феноменов материнского языка.
Йазык экивоков
«Это сказанное / le dire действует лишь потому, что бессознательное «структурированное как язык», т.е. йазык, в котором оно живет, подчинено экивоку, где каждый (экивок) отличен.
Язык, une langue, среди прочего есть не что иное, как интеграл экивоков, которые сохранились в его истории».
Ж. Лакан «l’Etourdit» “Другие писания”, с. 490
Фабьен Хулак в книге «Логика синтома» выделяет эту цитату Лакана, чтобы показать, как Лакан характеризует йазык, и что отличает его от языка как структуры и, соответственно,«бессознательного структурированного как язык». Что является его самой сущностной характеристикой:
«По ту сторону означающей оппозиции, которая основывается на функции отрицания, исключенного третьего Аристотеля в основании логики, есть таким образом структура одновременно «в» и «во вне» языка, которая основывается на экивоках и проявляется в омофонии. Эту структуру Лакан именовал йазык/lalangue».
В этой конференции Лакан, названной «l’Etourdit» (от les tours de dits / развороты, туры сказанного) от 1972 года, которая является современником семинара «Ou ..pire», обращается к молодым психиатрам и интернам по случаю 50-ой годовщины госпиталя имени Анри Русселя, и по ней можно судить о продвижениях Лакана в 16,17,18 и 19 семинарах.
У этого текста нечитабельная репутация, и есть множество комментариев, которые несомненно, заслуживают изучения. Однако, нас 25 мая на клинической встрече будет, прежде всего, интересовать вопрос - как йазык связан с экивоком, и как работает экивовок на уровне речи и в случаях «бессознательного под открытым небом», какую функцию он может выполнять, в частности, в случае Вольфсона, прославившегося своим изобретением метода синхронного перевода материнского языка.
Как связан йазык, экивок с Совсем-Одним, l’Un-tout- seul? И каковы повороты, развороты, обороты и завороты йазыка- лизыка?
Продолжение на нашей встрече 25 мая!
Ma mère musicienne est morte..., ed Navarin, 1984.
Вот, что Делез написал о нем и своем видении шизофрении в «Критике и клинике». Я приведу несколько пунктуаций, которые помогут мне показать тупик вопроса об «учении» о шизофренических языках без лакановской ориентации:
«Философии не справится с шизофренией. Глупца и невежду можно обучить, убедить, заставить затвердить догму, а у безумца – свои пути. Если же безумец прежде безумств предавался ученью, безумства его не просты.
Луи Вольфсон (1) с его «Шизо и языки» и «Умерла моя мама-музыкантша» – персонаж идеальный. «Автор –американец, хотя его книги написаны по-французски, причины чего станут сейчас очевидными. Ибо студент этот занимается переводом по особым правилам. Его прием таков: берется слово родного языка и к нему подбирается слово другого языка, близкое по смыслу, но главное – с общими звуками или фонемами (в основном это слова немецкого, русского и иврита, главные среди изучаемых им языков)». От английского «Tree» легок переход к русскому «Дерево». Кто бы сомневался в индо-европейскости как англичан, так и русских?!
Выводы шизофреника и академического ученого могут порой совпадать, пути – никогда. Порой ученый проделывает трудный окольный путь, чтобы прийти к выводу, очевидному для шизофреника; порой - наоборот.
Шизофрения – перераспределение связей. С этой точки зрения, литература
(или, во всяком случае, немалая часть ее) шизофренична. Кое-какие
связи могут случайно сохраниться или восстановиться. «То, что
называют Матерью, – это Жизнь. А то, что называют Отцом, – чуждость;
все эти слова».
«Ученого кормит его ученость, а вот шизофренику от его шизофрении мало толку. Шизофрения непродуктивна, ибо бесцельна».
«…Новые фигуры жизни и знания остаются в плену психотического опыта Вольфсона.
Его прием остается, некоторым образом, непродуктивным».
…И все-таки шизофренический подход способен принести плоды,
пусть сам шизофреник и не способен их пожать».
Ж. Делез «Критика и клиника».
Делез написал увесистое введение к книге «шизофреника», как Луи сам себя и называет в «Шизо и языки». Эта книга вышла в 1970 году в издательстве Gallimard. На русский, к сожалению, не переведена. Книга во многом может прояснить, с чем приходиться сталкиваться и «бороться» субъекту в шизофрении и сместиться в нашем исследовании от языка к «йазыку».
Делез же подкинул нам нетривиальный вопрос: пожинал ли Луи плоды своего труда?
И мучает ли нас тот же вопрос, что и многих: «Труды Вольфсона - это литература?!».
Элементарные феномены, йазык и синтом
Что касается общей темы исследования этого года «Элементарные феномены», то под конец учебного года мы решили не ослаблять исследовательский тонус, как выразилась одна наша коллега, и продолжить поиск элементарного феномена в психозе, но уже не со стороны Другого (с большой буквы, разумеется) и отключения от него (точно следуя определению психических автоматизмов, P0), а прислушиваясь к лалангу / йазыку. Еще в случае Джойса мы столкнулись с определением феномена, обозначаемого Лаканом и Миллером как шепот языка, точнее шепот йазыка.
В случае Луи Вольфсона лаланг/йазык - уже не шепот, но вторгающийся йазык, который Вольфсон обозначает прежде всего как материнский язык.
Кстати, тот факт, что здесь есть акцент на йазыке / lalangue (как материнском языке), приобретает в этом случае очень важное значение и обретает новый ракурс - нестерпимый голос матери.
В 20 семинаре Лакан определяет йазык как “йазык, с которым имеет дело каждый из нас - йазык, именуемый, не без основания, материнским”.
В своей книге «Шизо и языки» Вольфсон говорит о своем опыте от третьего лица, называя себя «учеником шизофренического языка», «ментально больным студентом», «молодым шизофреническим человеком»/"jeune ome sqizopfrène” с измененной орфографией. С детства ему был поставлен диагноз шизофрения. Множество раз он был госпитализирован по требованию матери в психиатрические клиники. В книге он описывает свой опыт восприятия и реагирования на звучание материнского языка, английского, который провоцирует в его голове эхо, схожее с болью, «эхолалическое отражение … в его больном мозге», который ему нужно остановить.
Для этого Вольфсон изобретает способ разрушения вокабул английского языка, дезартикулируя множество кода, фонему за фонемой, он почти мгновенно переводит слова материнского языка на четыре других языка, выбирая слова близкие по звучанию и смыслу, он также пишет, противостоя вторжению Другого… и холофразированию.
Вопрос использования нескольких языков, которые он начинает изучать для мгновенного перевода материнского и идиша для общения - все это открывает для нас вопрос о логике синтома Вольфсона, который также включает именование и конструировании эго, как и в случае Джойса, что служит защитой от вторгающихся феноменов материнского языка.
Йазык экивоков
«Это сказанное / le dire действует лишь потому, что бессознательное «структурированное как язык», т.е. йазык, в котором оно живет, подчинено экивоку, где каждый (экивок) отличен.
Язык, une langue, среди прочего есть не что иное, как интеграл экивоков, которые сохранились в его истории».
Ж. Лакан «l’Etourdit» “Другие писания”, с. 490
Фабьен Хулак в книге «Логика синтома» выделяет эту цитату Лакана, чтобы показать, как Лакан характеризует йазык, и что отличает его от языка как структуры и, соответственно,«бессознательного структурированного как язык». Что является его самой сущностной характеристикой:
«По ту сторону означающей оппозиции, которая основывается на функции отрицания, исключенного третьего Аристотеля в основании логики, есть таким образом структура одновременно «в» и «во вне» языка, которая основывается на экивоках и проявляется в омофонии. Эту структуру Лакан именовал йазык/lalangue».
В этой конференции Лакан, названной «l’Etourdit» (от les tours de dits / развороты, туры сказанного) от 1972 года, которая является современником семинара «Ou ..pire», обращается к молодым психиатрам и интернам по случаю 50-ой годовщины госпиталя имени Анри Русселя, и по ней можно судить о продвижениях Лакана в 16,17,18 и 19 семинарах.
У этого текста нечитабельная репутация, и есть множество комментариев, которые несомненно, заслуживают изучения. Однако, нас 25 мая на клинической встрече будет, прежде всего, интересовать вопрос - как йазык связан с экивоком, и как работает экивовок на уровне речи и в случаях «бессознательного под открытым небом», какую функцию он может выполнять, в частности, в случае Вольфсона, прославившегося своим изобретением метода синхронного перевода материнского языка.
Как связан йазык, экивок с Совсем-Одним, l’Un-tout- seul? И каковы повороты, развороты, обороты и завороты йазыка- лизыка?
Продолжение на нашей встрече 25 мая!
- Louis Wolfson : Le schizo et les langues, ed. Gallimard,1970
Ma mère musicienne est morte..., ed Navarin, 1984.
